Далекий мой, единственный... [«Не могу тебя забыть»]
Шрифт:
Она не ответила. Отвернулась, потушила свет и медленно вышла.
Днем первого января позвонила Кара.
– Юлечка, здравствуй, поздравляю тебя с Новым годом!
Юлька так обрадовалась, что чуть не расплакалась.
– Кара! Какое счастье, что ты позвонила!
– Что-то случилось? – забеспокоилась Карелия. – Ты разругалась с Денисом и Людой? Поэтому дома?
– Нет, нет, я к ним не ходила! Кара, приезжай!
– Да что произошло?
– Ничего страшного, не пугайся, никаких катастроф, но ты приезжай прямо сейчас!
– Еду! – сказала она
Юлька измаялась в ожидании ее. Чтобы занять себя чем-то, накрыла праздничный стол в гостиной, все-таки Новый год, пусть и испорченный!
Услышав звонок в дверь, она пулей метнулась открывать.
– Так, что у тебя случилось? – с порога спросила Карелия.
– Кирилл напился вчера в зюзьку!
– Значит, он не поехал с Ларисой на дачу, – не спросила, а констатировала Карелия, входя в квартиру.
– Нет, они расстались.
– Понятно.
Карелия прошла в гостиную, села на диван за праздничный стол. Они не виделись с того дня, когда приезжал Илья, только перезванивались, и то редко – все были заняты предновогодней суетой, а Юлька еще и работой.
– Ну, и что ты так переполошилась? – спокойно поинтересовалась Кара. – Я так понимаю, Новый год вы встречали вдвоем. Ничего удивительного, что мой сын напился, когда-то это должно было случиться. Бедный Кирилл, у него никаких шансов против твоего Адорина.
Юлька обалдела, плюхнулась, не глядя, в кресло, стоявшее напротив дивана у стола, и с придыханием произнесла:
– Ты знала?..
– Что? – уточнила Карелия. – Что Кирилл тебя любит? Конечно, знала – он мой сын, и я всегда вижу и чувствую, что с ним происходит.
– Но почему ты не сказала мне?
– Зачем? Что бы это изменило?
– Как что? – поразилась Юлька. – Я бы не стала здесь жить и мучить его своим присутствием, сняла бы квартиру!
Карелия махнула рукой, слегка поморщившись, отметая Юлькины слова.
– Перестань. Во-первых, он бы тебя не отпустил, и правильно сделал, а во-вторых, с точки зрения материнского эгоизма мне очень выгодно, что ты живешь здесь, так спокойней: сын не один, под присмотром, всегда ухожен и накормлен, что немаловажно. И потом, я тебя люблю и категорически против, чтобы ты ютилась в какой-нибудь конуре за бешеные бабки. За тобой тоже присмотр нужен.
– Да не нужен за мной никакой присмотр! Вы что, сговорились?
– Ага! – усмехнулась Кара. – Значит, Кирилл тоже так думал, помимо всего остального, и, как я полагаю, вчера тебе это изложил?
– Он много чего вчера мне изложил! – проворчала Юлька. – Но, Кара, я не понимаю, зачем же себя так мучить: жить рядом с женщиной, которую любишь, знать, что она тебя не любит и ничего с ней не получится! Ему же плохо от этого! Он вон вчера напился до чертиков, спит до сих пор!
– Ничего. Иногда это даже полезно! – улыбнулась Карелия. – А знаешь, я пока не увидела твоего Илью, втайне надеялась, что у вас с Кириллом что-то получится.
– Он не мой! – возразила Юлька мрачно.
– Твой, твой! – не поверила ей Карелия. – И, увы, Кириллу рассчитывать не на что. Он, конечно,
– И бог с ним! – попыталась прекратить этот разговор Юлька. – Он сам по себе, я сама!
– Не думаю, – задумчиво покачала головой Карелия. – Илья тебя любит, мучается и страдает. Это видно, хоть он и старается скрыть свои чувства.
Юлька подскочила с кресла и закричала, так ей все надоело:
– Да не любит он меня!!! Я для него никто – девочка, подросток, дочка друзей, маленький Рыжик! Я Илье не нужна! И все, все, Кара, хватит!
– Нет, девочка, – спокойно возразила Карелия, никак не отреагировав на взрыв Юлькиных эмоций. – По-моему, ты не видишь очевидного. Но, впрочем, ты права – хватит об этом, давай Новый год праздновать.
ИЛЬЯ
Встретив Новый год с родителями и сыном, в тесном семейном кругу, на следующий день Илья с Тимкой улетел на горнолыжный курорт. Когда он был там в прошлый раз, то внимательно изучил, как инструкторы занимаются с маленькими детьми, узнал, какие меры безопасности предпринимаются, проверил, присмотрелся и решил в январе обязательно взять с собой ребенка и поставить его на горные лыжи. Тимке исполнилось шесть лет, а на курорте были детки и поменьше, даже трехлетние. После двух дней, проведенных под неусыпным надзором инструктора, мальчик уже лихо рассекал на своих маленьких лыжках и ни черта не боялся. За него боялся папа – испытывая состояние, близкое к панике, и каждый раз останавливая себя, чтобы не кинуться к ребенку поддержать, поднять, если сын падал.
Они замечательно провели десять дней, катались, гуляли, посетили все местные достопримечательности и детские развлечения.
Им было очень хорошо вдвоем – папе и сыну.
Вернувшись в Москву, Адорин с головой окунулся в работу. Народ трудно отходил после долгих новогодних праздников, расслабился, ленился, приходилось поругивать, наказывать – обычная рутина. Но с каждым днем Илья чувствовал, что внутри нарастает некая пустота, мешая работать, думать, сосредотачиваться. Он становился более раздражительным и чувствовал себя бесконечно усталым. Выпотрошенным. Пустым.
И вот сегодня сорвался, не выдержав!
Он прошел на кухню.
«Надо бы что-то поесть, наверное?» – без всякого желания, отстраненно подумал Адорин.
Он послонялся по кухне, открыл холодильник, посмотрел, закрыл, взял со столешницы бутылку воды, отпил, поставил на место и вернулся в гостиную на диван, лег и поглядел на ставший за сегодняшний день близким товарищем белый потолок.
«Надо как-то вычистить это из себя! Нельзя же постоянно так жить! Стереть из памяти этот ее взгляд, да все про нее стереть!»