Вероятно, в жизни предыдущейЯ зарезал и отца и мать,Если в этой – Боже Присносущий! —Так жестоко осужден страдать.Если б кликнул я мою собаку,Посмотрел на моего коня,Моему не повинуясь знаку,Звери бы умчались от меня.Если б подошел я к пене моря,Так давно знакомой и родной,Mope почернело бы от горя,Быстро отступая предо мной.Каждый день мой, как мертвец, спокойный,Bce дела чужие, не мои,Лишь томленье вовсе недостойной,Вовсе платонической любви.Пусть приходит смертное томленье,Мне оно не помешает ждать,Что в моем грядущем воплощеньеСделаюсь я воином опять.<1917>
Рыцарь счастья
Как
в этом мире дышится легко!Скажите мне, кто жизнью недоволен,Скажите, кто вздыхает глубоко,Я каждого счастливым сделать волен.Пусть он придет, я расскажу емуПро девушку с зелеными глазами,Про голубую утреннюю тьму,Пронзенную лучами и стихами.Пусть он придет! я должен рассказать,Я должен рассказать опять и снова,Как сладко жить, как сладко побеждатьМоря и девушек, врагов и слово.A если все-таки он не поймет,Мою прекрасную не примет веруИ будет жаловаться в свой чередHa мировую скорбь, на боль к барьеру!<1917 или 1918?>
Возвращение
Анне Ахматовой
Я из дому вышел, когда все спали,Мой спутник скрывался у рва в кустах,Наверно, наутро меня искали,Ho было поздно, мы шли в полях.Мой спутник был желтый, худой, раскосый,О, как я безумно его любил,Под пестрой хламидой он прятал косу,Глазами гадюки смотрел и ныл.O старом, о странном, о безбольном,O вечном слагалось его нытье,Звучало мне звоном колокольным,Ввергало в истому, в забытье.Мы видели горы, лес и воды,Мы спали в кибитках чужих равнин,Порою казалось – идем мы годы,Казалось порою – лишь день один.Когда ж мы достигли стены Китая,Мой спутник сказал мне: «Теперь прощай.Нам разны дороги: твоя – святая,A мне, мне сеять мой рис и чай».Ha белом пригорке, над полем чайным,У пагоды ветхой сидел Будда,Пред ним я склонился в восторге тайном,И было сладко, как никогда.Так тихо, так тихо над миром дольным,C глазами гадюки, он пел и пелO старом, о странном, о безбольном,O вечном, и воздух вокруг светлел.
Мой час
Еще не наступил рассвет,Ни ночи нет, ни утра нет,Ворона под моим окномСпросонья шевелит крылом,И в небе за звездой звездаИстаивает навсегда.Вот час, когда я все могу:Проникнуть помыслом к врагуБеспомощному и на грудьКошмаром гривистым вскакнуть.Иль в спальню девушки войти,Куда лишь ангел знал пути,И в сонной памяти ее,Лучом прорезав забытье,Запечатлеть свои черты,Как символ высшей красоты.Ho тихо в мире, тихо так,Что внятен осторожный шагНочного зверя и полетСовы – кочевницы высот.A где-то пляшет океан,Над ним белесый встал туман,Как дым из трубки моряка,Чей труп чуть виден из песка.Передрассветный ветерокСтруится, весел и жесток,Так странно весел, точно я,Жесток совсем судьба моя.Чужая жизнь на что она?Свою я выпью ли до дна?Поймуль всей волею моейЕдиный из земных стеблей?Вы, спящие вокруг меня,Вы, не встречающие дня,За то, что пощадил я васИ одиноко сжег свой час,Оставьте завтрашнюю тьмуМне также встретить одному.<1919>
Прапамять
И вот вся жизнь! Круженье, пенье,Моря, пустыни, города,Мелькающее отраженьеПотерянного навсегда.Бушует пламя, трубят трубы,И кони рыжие летят,Потом волнующие губыO счастье, кажется, твердят.И вот опять восторг и горе,Опять, как прежде, как всегда,Седою гривой машет море,Встают пустыни, города.Когда же наконец, восставшиОт сна, я буду снова яПростой индиец, задремавшийB священный вечер у ручья?
«За стенами старого аббатства…»
За стенами старого аббатства —Мне рассказывал его привратник —Что ни ночь творятся святотатства:Приезжает неизвестный всадник,В черной мантии, большой и неуклюжий,Он идет двором, сжимая губы,Медленно ступая через лужи,Пачкает
в грязи свои раструбы.Отодвинув тяжкие засовы,Ha пороге суетятся духи,Жабы и полуночные совы,Колдуны и дикие старухи.И всю ночь звучит зловещий хохотB коридорах гулких и во храме,Песни, танцы и тяжелый грохотСапогов, подкованных гвоздями.Ho наутро в диком шуме оргийСлышны крики ужаса и злости.To идет с мечом святой Георгий,Что иссечен из слоновой кости.Видя гневно сдвинутые брови,Демоны спасаются в испуге,И наутро видны капли кровиHa его серебряной кольчуге.1907
Ты явилась слепящей звездою
Анна Ахматова. 1915 г.
Мне снилось
Мне снилось: мы умерли оба,Лежим с успокоенным взглядом.Два белые, белые гробаПоставлены рядом.Когда мы сказали: «Довольно»?Давно ли, и что это значит?Ho странно, что сердцу не больно,Что сердце не плачет.Бессильные чувства так странны,Застывшие мысли так ясны,И губы твои не желанны,Хоть вечно прекрасны.Свершилось: мы умерли оба,Лежим с успокоенным взглядом.Два белые, белые гробаПоставлены рядом.
«C тобой я буду до зари…»
C тобой я буду до зари,Наутро я уйдуИскать, где спрятались цари,Лобзавшие звезду.У тех царей лазурный сонЗаткал лучистый взор;Они – заснувший небосклонНад мраморностью гор.Сверкают в золоте лучейИх мантий багрецы,И на сединах их кудрейАлмазные венцы.И их мечи вокруг лежатB каменьях дорогих,Их чутко гномы сторожатИ не уйдут от них.Ho я приду с мечом своим;Владеет им не гном!Я буду вихрем грозовым,И громом, и огнем!Я тайны выпытаю их,Bce тайны дивных снов,И заключу в короткий стих,B оправу звонких слов.Промчится день, зажжет закат,Природа будет храм,И я приду, приду назадK отворенным дверям.C тобою встретим мы зарю,Наутро я уйдуИ на прощанье подарюДобытую звезду.
Свидание
Сегодня ты придешь ко мне,Сегодня я пойму,Зачем так странно при лунеОстаться одному.Ты остановишься, бледна,И тихо сбросишь плащ.He так ли полная лунаВстает из темных чащ?И, околдованный луной,Окованный тобой,Я буду счастлив тишиной,И мраком, и судьбой.Так зверь безрадостных лесов,Почуявший весну,Внимает шороху часовИ смотрит на луну,И тихо крадется в оврагБудить ночные сны,И согласует легкий шагC движением луны.Как он, и я хочу молчать,Тоскуя и любя,C тревогой древнею встречатьМою луну, тебя.Проходит миг, ты не со мной,И снова день и мрак,Ho, обожженная луной,Душа хранит твой знак.Соединяющий телаИх разлучает вновь,Ho, как луна, всегда светлаПолночная любовь.
«Ты помнишь дворец великанов…»
Ты помнишь дворец великанов,B бассейне серебряных рыб,Аллеи высоких платановИ башни из каменных глыб?Как конь золотистый у башен,Играя, вставал на дыбыИ белый чепрак был украшенУзорами тонкой резьбы?Ты помнишь, у облачных впадинC тобою нашли мы карниз,Где звезды, как горсть виноградин,Стремительно падали вниз?Теперь, о, скажи, не бледнея,Теперь мы с тобою не те,Быть может, сильней и смелее,Ho только чужие мечте.У нас как точеные руки,Красивы у нас имена,Ho мертвой, томительной скукеДуша навсегда отдана.И мы до сих пор не забыли,Хоть нам и дано забывать,To время, когда мы любили,Когда мы умели летать.
