Далеко от дома
Шрифт:
Хай снова покраснела.
– Простите, я просто задумалась.
– А как вас зовут, мисс Олсопп?
– Ей оставалось надеяться, что неожиданное и странное смущение, которое возникло из-за банального вопроса, осталось незамеченным.
– Хайолэйр.
– "Наверное, это удивление... или шок? Не станешь же рассказывать ему, что это старое ирландское имя... Да и зачем? Я его вижу впервые, и больше, возможно, никогда не увижу." - Зовите меня Хай.
– Хай?
Она пожала плечами:
– Меня так все зовут. Но если вам нравится полное имя...
–
– Быстро согласился он.
Повисла тишина, которую не нарушал даже усиливающийся дождь. Хай не знала что сказать, а надо ли? Он тоже не стремится поддержать беседу. Девушка вздрогнула: засвистел чайник.
– Крепкий?
– Гость, казалось, вернулся из каких-то своих размышлений.
– Чай крепкий?
– Э...
– Значит обычный.
– Хай разлила заварку.
– Просто мы с бабушкой пьем...
– Она сглотнула.
– Пили крепкий чай.
– Пили?
– Она умерла.
– Резко и холодно ответила девушка.
– Сахар?
– Нет, благодарю. Молока тоже не надо.
– Я и не предлагаю.
– Странный взгляд.
– Мы с бабушкой... в общем, я не пью молоко и в доме его нет.
Он кивнул.
– Вы из-за этого решили продать ферму?
– По-моему мы договорились...
– Я с вами ни о чем не договаривался, - медленно проговорил он.
– Кроме встречи?
– Кроме встречи.
– Ну, а я за собой оставляю право не отвечать на ваши вопросы.
– Что заставляет молодую красивую девушку жить в этой глуши?
– А что заставляет молодого симпатичного мужчину ехать в такую глушь?
– Вы считаете меня симпатичным?
– Он с хитрой улыбкой посмотрел на нее. "Он думал меня смутить?"
– Только внешне.
– Это много меняет?
– В его голосе чувствовалась легкая насмешка.
– Определенно. Я бы сказала кардинально.
– И все же, вы так и не ответили на мой вопрос...
– Который?
– Он сощурился, а потом рассмеялся. "Стопроцентное сходство! Хоть сейчас экранизацию снимать! Питер Пен!.. Он даже красивее стал. Смеяться бы ему почаще."
– Знаете, у вас на лице сейчас такое странное выражение...
– Какое?
– Странная улыбочка у вас на лице, словно вы знаете что-то, но никому не скажете. И это что-то вас забавляет. Мне от нее не по себе. Ощущение, что вы надо мной смеетесь.
– А кто сказал, что это не так?
– Так вы все-таки смеетесь?
– Он улыбался, похоже, то, что над ним могут смеяться, его никак не трогало.
Она пожала плечами:
– Нам жителям глуши многое кажется смешным. Например, ваша одежда. Костюмчик, конечно, хорош, вот только осенью в деревне... Вы искренне верили, что здесь все дороги гладкие, как шоссе, и что трактор приедет в течение двадцати минут, как эвакуатор?
– Мне отвечать на этот вопрос?
– Я думаю, если бы вы так не думали - приехали бы в резиновых сапогах, или хотя бы с ними в багажнике. На вас был бы не тоненький пуловер, а теплый шерстяной свитер. Да и вместо пиджака на вас была бы куртка. Ваша одежда и обувь говорят
– Вы очень резко судите о людях. Не боитесь, что придется менять мнение?
– Хай пожала плечами.
– Если для этого будут веские причины - поменяю. Мне можно его часто менять без зазрения совести: я девица взбалмошная.
Гость довольно улыбнулся. У Хай было чувство, что она попалась в какую-то его ловушку. Но какую ловушку? Она тряхнула головой. "Глупости!"
– Так что же заставляет вас хоронить себя здесь?
– А вы не оставляете варианта, что мне нравится здесь жить?
– Это связано с последними событиями?
Она сузила глаза:
– А какая ВАМ разница? Почему бы вам просто не примириться с моим решением и все?
– Любопытство.
– Много знания - много скорби...
– Без всякого выражения ответила девушка.
– И все же?
– Это личное.
– "Похоже, он решил, что я ему все-таки расскажу." - Очень личное.
– Кому, как не незнакомцу, рассказывать о личном?
– Это очень-очень долгая история.
Он глянул на часы:
– Я никуда не спешу.
Хай насмешливо посмотрела на мужчину.
– А кто вам сказал, что у меня на вас время есть?
– Если вы только ночью отказались от решения о продаже, то вчера вы планировали со мной встретиться. Часа три, а то и четыре вы должны были оставить на нашу встречу. Прошло только...
– Он нарочито внимательно всмотрелся в циферблат.
– Мы с вами знакомы всего сорок восемь минут. Так что еще есть время.
"Сорок восемь минут! А показалось, что весь день прошел."
Небо еще больше потемнело, будто сумерки сгущались. Хай включила верхний свет.
– У вас очень уютная кухня. Сколько ей лет?
– Точно не знаю, наверное, столько же сколько и дому, может, немного меньше.
– Вы выросли здесь?
– Да.
– А где ваша мать?
– Моя мама умерла при родах.
– Хай отвечала без всякого выражения.
– Простите.
Она пожала плечами:
– Я уважаю ее память, возможно, люблю. Но только возможно: трудно любить того, кого совсем не знаешь. Но ее очень любила бабушка... Значит, она была очень хорошим человеком.
– Матери всегда любят своих детей.
– На что вы намекаете!?
– Резко отозвалась Хай.
– Хай, я не хотел вас обидеть...
– Он задумчиво посмотрел на нее: - Сколько вам лет?
– Женщинам такие вопросы не задают.
– Ну, вам-то стыдиться своего возраста пока рано.
– В низком голосе снова почувствовалась явная насмешка.
– С чего вы взяли?
– Тогда вам остается гордиться вашим внешним видом.
– В том же тоне ответствовал мужчина.
Хай встала из-за стола. Ее еще никогда так откровенно не разглядывали, даже Сэм, а они, вроде как, встречаются. "Ну и что, что его тут нет? Проповеди Сэма мне точно сейчас не нужны. А если бы он узнал, что я незнакомца в дом пригласила... Зудел бы до самого Рождества."