Далеко от Москвы

Ажаев Василий Николаевич

Тот протянул ему руку, чуть улыбаясь:

— Мы сами виноваты, не предупредили.

— Ничего ведь не случилось. Слегка тряхнуло. Летчик у нас хороший, не растерялся, — добавил Дудин, оглядываясь вокруг себя. — Рассказывайте, товарищ Батманов, как вы тут хозяйничаете...

Секретарь крайкома и уполномоченный, сопровождаемые Батмановым и Беридзе, долго ходили по участку. Они побывали и на сварочной площадке, и в поселке, и в котлованах, поговорили с рабочими, прорабами...

— Жизнь раскрутилась как надо, молодцы, —

одобрительно сказал Дудин, когда обход был закончен.

Они пришли в «прорабскую» — так назывался сейчас занятый инженерами домик Котляревского. Незадолго перед тем сюда забежал Алексей — что-то проверить по чертежам. Ему некогда было даже раздеться, и он делал расчет стоя, согнувшись над столом. Он хотел удалиться, но Дудин задержал его.

— Я не совсем представляю себе, каким образом вы будете передвигать с берега на лед полукилометровые секции трубопровода, — сказал Дудин, обращаясь к нему. — Это же махины! И как вы погрузите их в пролив?

Дудин, за ним и другие разделись. Алексей тоже скинул полушубок, разложил на столе чертежи и начал рассказывать. Секретарь крайкома и уполномоченный слушали его со вниманием. Дудин подошел и через плечо Алексея заглянул в чертеж. Писарев, слегка склонив крупную голову и не отводя от Ковшова пристального взгляда, спрашивал:

— Как технически обоснованы сроки работ по укладке нефтепровода в проливе? Как рассчитаны ресурсы — хватит ли рабочих рук, чтобы одновременно вести строительство узла? Какими техническими средствами будет осваиваться островной участок?

Алексей оглянулся на сидевших в стороне Батманова, Залкинда и Беридзе. От него, по существу, требовали целого доклада. Парторг посмеивался, а Беридзе комически приподнял плечи: выкручивайся, брат, как можешь!

Руководители строительства видели, что Дудину и Писареву в данном случае, как и ранее в разговоре с другими работниками, хотелось убедиться, что коллектив понимает свои задачи.

— Не оглядывайтесь на Батманова и Беридзе, они вам не помогут, — шутливо сказал Алексею Дудин.

Алексей достал из стола необходимые материалы и обстоятельно доложил о плане зимних работ по участкам пролива и острова. План этот он знал наизусть во всех подробностях и говорил уверенно, под конец даже с увлечением. Доклад Алексея, очевидно, удовлетворил гостей, — вопросов больше не последовало.

— Почему не рассказали нам, товарищ Батманов, что было на участке двадцать дней назад? — обернулся Писарев к начальнику строительства. — Страшную картину застали? Развал, безобразия?

— Особенно страшного ничего не было. Я уж и не помню, что мы здесь застали. Конечно, немножко пришлось поработать. За тем и приехали.

Залкинд, смеясь, коснулся рукой его плеча:

— Почему же Мерзлякова прогнал, Василий Максимович? Если не было здесь безобразий — тогда, выходит, зря расправился с ним? Зачем же под суд отдаем его? За что

местная парторганизация исключила его из кандидатов в члены партии? Мы видели, кстати, Мерзлякова на трассе, он на тебя жалобу подал товарищу Писареву за невежливое обращение.

— Я еще поделикатничал с этим прохвостом, — процедил сквозь зубы Батманов. — Завел возле океана кулацкое хозяйство, отгородился от участка средневековым забором, недосуг было заниматься строительством. Вот я его и освободил... Пусть теперь на свободе пасет корову и свиней...

— Но ведь ты отнял у него корову и свиней! Голым пустил по миру! Куда теперь податься человеку? — подтрунивал парторг.

— Товарищ Залкинд привез вам хороший подарок, — напомнил Дудин.

Парторг вынул из сумки телеграмму товарища Сталина: «Новинск на Адуне Управление Н-ского строительства трактористу Силину Семену Ильичу. Благодарю вас, Семен Ильич, и вашу супругу за патриотическую заботу о Красной Армии. Сталин». Приятным подарком был и номер краевой газеты со статьей о строителях нефтепровода.

— Созовем митинг, прочтем всем народом, — сказал Батманов, передавая телеграмму и статью инженерам.

Беридзе подчеркнул ногтем в газете какую-то строку, и Алексей просиял, разобрав среди названных в статье имен знатных людей строительства свою фамилию. «Здесь, на Адуне, они защищают родину», — писал корреспондент.

Вызвали Силина.

— Деньги на танк вносил? — весело спросил его Залкинд.

— Вносил, товарищ парторг.

— Товарищу Сталину писал?

— Было дело.

— Тогда получай!

Силин взял телеграмму и чуть не выронил, когда понял, от кого она. Тракторист читал ее и перечитывал, зачем-то перевернул и рассматривал с обратной стороны. Лицо его по-детски простодушно передало все волновавшие его чувства, в глазах блеснули слезы. Прижав телеграмму к груди, он молча повернулся и пошел.

— Я понимаю, почему у вас нет желания говорить о Мерзлякове, — обратился Писарев к Батманову. — Поступили вы с ним в общем-то правильно, и я не уверен, что на вашем месте я обошелся бы с ним мягче. А теперь он вам больше не мешает, и вы о нем забыли. Но он еще существует, и мне предстоит оказать какое-то влияние на его судьбу. Поэтому я хочу по возможности выверить свое отношение к этому человеку, прежде чем отдавать его под суд…

Батманов, преодолевая брезгливость, начал рассказывать о Мерзлякове. Он оказался опаснее явного врага. Мало сказать: Мерзляков не справился с задачей. Он, руководитель участка, обнаружил безразличие к судьбе и нуждам подчиненных ему людей. Тревоги коллектива его не затронули, они словно не касались его. Он равнодушно отнесся к распространившимся на участке слухам о мнимом взятии Москвы немцами и мнимом нападении японцев. В такие трудные для всех дни он с энтузиазмом занимался только своим благополучием.