Далекое эхо
Шрифт:
– Алекс.
Он быстро пересек комнату и, сев с ней рядом, обнял ее за плечи. Он не помнил случая, чтобы находился так близко к ней. Обычно их приветствия ограничивались легким соприкосновением рук и воздушным поцелуем. Его удивило, каким упругим и мускулистым оказалось ее тело, и сам удивился тому, что заметил это в такой момент. Потрясение подействовало на него странным образом, превратив в какого-то чужого ему самому человека.
– Мне так жаль, – произнес он, понимая, как бессмысленны все слова.
Элен, изнемогшая от горя, прислонилась
– У меня ощущение, что я в каком-то страшном сне. И мне так хочется проснуться… – устало проговорила Элен.
– Ты все еще в шоке.
– Я не знаю, что со мной. И где я. Все кажется каким-то нереальным.
– Я тоже не могу в это поверить.
– Он просто лежал там, – тихо продолжала Элен. – Весь залитый кровью. Я дотронулась до его шеи, посмотреть, есть ли пульс. Но, знаешь, я постаралась не запачкаться его кровью… Разве это не ужасно? Он лежит мертвый, а я все думаю о том, как они едва не упекли вас четверых в тюрьму только потому, что вы пытались помочь умирающей девушке. Поэтому я боялась, как бы кровь моего Дэвида не оказалась на мне. – Пальцы ее судорожно теребили и рвали платок. – Это ужасно. Я не в силах была прикоснуться к нему, потому что думала о себе.
Алекс успокаивающе сжал ее плечо:
– Это понятно. Наша история кого угодно напугает. Только никто не подумает, что ты причастна к убийству Брилла.
Элен хрипло откашлялась и бросила взгляд на женщину-полицейского:
– On parle francais, oui?
«Что за черт? Почему она хочет говорить по-французски?»
– Ca va, – согласился Алекс, неуверенный, впрочем, что его французского хватит для понимания того, что Элен хочет ему сообщить. – Mais lentement.
– Хорошо. Буду говорить медленно, – сказала Элен по-французски. – Мне нужен твой совет. Ты понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Алекс.
Элен передернулась:
– Мне самой не верится, что я думаю об этом сейчас. Но я не хочу, чтобы меня в этом обвинили. – Она вцепилась в его руку. – Я боюсь, Алекс. Я жена-иностранка. Я – подозреваемая.
– Я так не думаю. – Он попытался, чтобы его слова прозвучали убедительно и успокоительно, но никакого действия они на нее не оказали.
Она решительно кивнула:
– Алекс, есть одно порочащее меня обстоятельство. Очень порочащее. Раз в неделю я уезжала из дому одна. Дэвид считал, что я встречаюсь с подругами-француженками. – Элен сжала платок в комочек. – Я ему лгала, Алекс. Я ему изменяла.
– Ох, – выдохнул Алекс. «Это слишком для одной ночи», – подумал он, ему вовсе не хотелось выслушивать
– Дэвид понятия об этом не имел. Боже мой, как я теперь раскаиваюсь. Ты знаешь, я ведь любила его. Но он всегда был таким требовательным. Это было так тяжело. И какое-то время тому назад я встретила эту женщину, совсем не похожую на Дэвида. Во всем. Я не хотела, чтобы так получилось… но так вышло: мы стали любовницами.
– Ах, – снова произнес Алекс. Ему не хватало французских слов, чтобы спросить ее, как она посмела, черт бы ее побрал, так поступить с Бриллом и как может она утверждать, что любила его, если постоянно ему изменяла. Да и не стоило начинать ссору в присутствии полицейской. По интонации и жестам она и без знания французского языка догадается, что они ругаются. Да, Элен права, все происходящее – действительно дурной сон. Один из старейших его друзей убит, а вдова его признается в лесбийской любовной связи… Он просто не мог переварить все это сразу. Такие вещи не случаются с людьми вроде него!..
– Сегодня вечером я тоже была с ней. Если полиция обнаружит, что у меня есть любовница, нас наверняка начнут подозревать в желании от него избавиться. Но все не так. Джеки не была угрозой моему браку. Я не перестала любить Дэвида из-за того, что спала с кем-то еще. Так нужно ли рассказывать им правду? Или лучше молчать и надеяться, что они ничего не узнают? – Она слегка откинулась, чтобы тревожно посмотреть Алексу прямо в глаза. – Я не знаю, что мне делать… Мне страшно.
Алекс почувствовал, что реальность ускользает от него. В какие игры она играет? Она что, ведет какую-то двойную игру, пытаясь привлечь его на свою сторону? Так ли она невинна, как он полагал? Алекс старался подыскать французские слова, чтобы выразить свою мысль.
– Элен, я не знаю. Я не думаю, что тебе стоит спрашивать об этом меня.
– Но мне необходим твой совет. Ты сам был в таком положении, ты знаешь, во что это может вылиться.
Алекс глубоко вздохнул, желая оказаться за сто миль отсюда:
– А как насчет твоей подруги? Этой Джеки? Станет она лгать ради тебя?
– Она сама не захочет попасть на крючок. Да, она станет лгать.
– Кто еще знает?
– О нас? – Элен пожала плечами. – Думаю, никто.
– Но ты в этом не уверена?
– Уверенной нельзя быть ни в чем.
– Тогда я думаю, что ты должна рассказать правду. Потому что будет гораздо хуже, если это раскроется позже. – Алекс вновь потер ладонью лицо и отвел глаза. – Не верится, что мы беседуем об этом еще до похорон Брилла.
Элен отодвинулась от него:
– Я знаю, Алекс, ты, вероятно, думаешь, что я бесчувственная. Но у меня будет достаточно времени горевать о человеке, которого я любила. А я его любила, можешь мне верить. Но сию минуту я хочу увериться, что меня не станут обвинять в том, чего я не совершала. Кому, как не тебе, это понимать.