Дальними маршрутами
Шрифт:
«Мы - летчики и штурманы, техники и механики, командиры и политработники, собравшись на торжественный митинг, посвященный присвоению звания Героя Советского Союза майорам Малыгину, Щелкунову и капитану [18] Крюкову, от всей души поздравляем наших славных товарищей с высокой правительственной наградой. Мы гордимся, что в нашей семье появились первые Герои Советского Союза, мужественно и умело выполняющие сложные боевые задания командования. Героические дела, совершенные нашими боевыми товарищами, зовут нас всех преумножить свои усилия на скорейший разгром фашизма».
* * *
Особой
По приказу Ставки Верховного Главнокомандования наши соединения и полки для полетов на Берлин выделили лучшие свои экипажи, летающие в любых погодных условиях дня и ночи. Несмотря на это, подготовка к каждому полету на аэродромах велась очень тщательно: летный состав до мельчайших подробностей изучал объекты удара, старательно производил навигационные и бомбардировочные расчеты, по нескольку раз уточняя маршрут полета. В боевой жизни экипажей началась новая ступень, предстоял экзамен на летную зрелость.
Летчики знали, что их цель - Берлин, его военные объекты, склады, штабы. Но, обдумывая поставленную задачу, каждый хранил в глубине сердца заветную мечту: получить главную цель - рейхстаг.
Тяжелым четырехмоторным самолетам ТБ-7 предстояло действовать с подмосковного аэродрома, двухмоторным ДБ-3 - с аэродрома подскока. В назначенный день большое количество двухмоторных бомбардировщиков перелетело с разных точек в район Андреаполя. Такой выбор был сделан не случайно. К тому времени этот район глубоко вклинивался в немецкую оборону и являлся наиболее удаленной на запад нашей территорией, что намного сокращало время полета к цели. [19]
…Летний день клонился к вечеру, когда экипажи занимали свои места в кабинах. Все готово. Снаружи доносится хлопок сигнального выстрела. В небе повисает зеленая ракета. Нарастает звенящий рев моторов, и тяжело нагруженные машины через определенные промежутки времени начинают подниматься в воздух. Полевой аэродром для наших тяжелых машин оказался весьма неудобным: грунт ухабистый, вязкий, сразу за краем летного поля начинался лес. Летчикам приходилось взлетать «с подрывом», то есть движением штурвала насильно отрывать машину от поверхности аэродрома. И это было небезопасно, поскольку бомбардировщик еще не набирал нужной скорости. Но недаром такие наши командиры кораблей, как Вериженко, Каинов, Скворцов, Шапошников, летчики других полков Молодчий, Таран, Осипов, Бирюков, Уржунцев, Федоров и многие другие, считались одними из самых искусных мастеров техники пилотирования. Они умело поднимали самолеты в вечернее небо.
Самолеты легли на курс и вскоре уже летели над территорией, занятой противником. Где-то в стороне прошли наши истребители. Но вот они отстали, и тяжелые машины остались одни. С набором высоты они продолжали свой трудный полет, все дальше и дальше углубляясь во вражеский тыл. Проходит час, другой, третий, стрелка высотомера на корабле заместителя командира эскадрильи Героя Советского Союза Александра Молодчего показывает одно из конечных делений.
К Берлину экипаж Молодчего
Ночь над Берлином была лунная, темный массив затаившегося города хорошо просматривался сверху. Штурман Сергей Куликов вывел самолет на боевой курс. Вскоре послышался его голос:
– Бросаю бомбы!
Серия мощных фугасок отделилась от корабля и устремилась вниз. И вскоре - взрывы: один, второй, третий.
Члены экипажа не успели обменяться впечатлениями, как город вспыхнул огнем прожекторов. Сразу стало светло, как днем, даже светлее. Бомбардировщик оказался в перекрестии ярких лучей. Пространство вокруг запестрело вспышками. Радист Панфилов и стрелок Васильев не успевали предупреждать летчика:
– Разрывы слева… Спереди, справа… Сзади…
– Перестаньте считать, - приказал Молодчий.
– Лучше передайте на землю: «Задание выполнили, возвращаемся домой». [21]
«Возвращаемся домой» - легко сказать, но очень трудно сделать. Зенитчики фашистской столицы решили во что бы то ни стало расправиться с дерзкими советскими летчиками. Едва нашим самолетам удавалось вырваться из одного слепящего конуса, как их схватывал другой. Несколько минут продолжалась эта огненная свистопляска, но мужественные летчики выдержали ее. И как же было приятно экипажу Молодчего, выбравшемуся наконец из огня в темноту ночного неба, получить от командования телеграмму, состоящую всего из двух коротких слов: «Все ясно»!
К столице фашистской Германии подходили новые наши самолеты. С разных высот и направлений экипажи заходили на объекты, сбрасывали крупные и средние бомбы, вызывая на земле большие пожары и взрывы. Экипаж Павла Тарана прямым попаданием фугасок в юго-восточной части Берлина взорвал цех артиллерийского завода. Пламя пожара взметнулось в небо. Впоследствии пожар распространился на всю территорию военного предприятия. Экипаж Александра Шапошникова своими фугасами поджег на товарной станции эшелон цистерн с нефтью. Столбы огня и черного дыма стали было подниматься вверх, и вскоре пламя охватило значительную часть станции.
Не совсем удачно сложился полет у майора Вериженко. На маршруте в районе Гданьска его самолет был атакован двухмоторным ночным истребителем Ме-110. Благодаря высокой бдительности экипажа, и прежде всего начальника связи эскадрильи Юрия Мотова, который выполнял в полете обязанности стрелка-радиста, и воздушного стрелка Алексея Тубольцева, истребитель был отогнан дружным огнем турельных и кинжальных пулеметов. Выполняя противоистребительный маневр, экипаж несколько отклонился от курса, потерял высоту и в результате с некоторым опозданием вышел на Берлин. Пришлось, как говорится, в хвосте замыкающей группы бомбардировщиков заходить на объекты удара. Штурман Марк Иванович Ларкин, ориентируясь на огромные пожары, точно вывел корабль на железнодорожную станцию. Фугасные и зажигательные бомбы отделились от самолета и устремились вниз. В эти же секунды десятки мощных прожекторов включились и начали лихорадочно шарить в небе, вспышки снарядов гроздями повисли вокруг [22] бомбардировщика. Экипажу никогда еще не приходилось подвергаться такому сильному обстрелу.