Дальний берег Нила
Шрифт:
– Костя? Как ты его назвала?! – Нил вскочил как ошпаренный и голый начал бегать по спальне, крича на жену: – Какой он тебе Костя! Я запрещаю даже вспоминать этого урода! Больше никогда при мне его имя не произноси! Я не желаю обсуждать мою мать ни с тобой, ни с другими.
Он рванулся в гостиную. Опять был налит спасительный бальзам, и сигарета вспыхнула красным огоньком. Сесиль громко хлюпала. Нил вернулся в спальню просить прощения. Пора было ехать в Ульгат.
Еще до приезда Сесиль и Базиля Нил встретился с Маню и изложил свой гениальный
– Доминик, к сожалению, не смогла прийти. Но передала вам всем большой привет. У нее опять разболелась голова. – Полковник был как-то растерян, но при этом держал себя в руках.
– Глупости все это, просто вы поссорились опять. У Доминик абсолютно несносный характер! Я немедленно ей позвоню. Мы вот тоже немного покричали, но это все ерунда.
Сесиль решительно направилась в бар к телефону. И никто не заметил, как напрягся Нил, ожидая ее возвращения.
– Ну вот, все в порядке, она скоро осчастливит нас своим присутствием, а дорогой Коко прощен навсегда.
– Сесиль, ты волшебная фея! Укротить мою жену можешь только ты.
Полковник по очереди поцеловал руки Сесиль. Нил сделал бы большее, но ограничился тем, что просто посмотрел на жену. Она по-своему истолковала его взгляд и совершенно счастливо рассмеялась. Базиль тем временем изучал меню и, казалось, совсем ничего не слышал и не замечал. К обсуждению, что есть и пить, присоединились остальные, и начался обычный для французов ритуал. Прошло довольно много времени, прежде чем консенсус был найден, и официант начал записывать в блокнот заказ.
Доминик появилась как раз к аперитиву. Было видно, что она долго готовилась к ужину. Волосы были элегантно уложены, а платье, похоже, куплено специально к этому вечеру. Меховая накидка закрывала плечи и руки. Нил не без приятности вспомнил веснушки на ее плечах и спине. Мадам Бажан поймала взгляд Нила и улыбнулась.
За традиционными нормандскими морепродуктами последовали фуа-гра четырех видов, луковый суп, затем утка с трюфелями и зеленой фасолью, одна на всех, зато феерически крупная, жирная и нежная. Все это запивалось молодым вином, терпким и сладковатым. Нил давно усвоил, что дорогие, выдержанные вина, коими так славится его новая родина, подаются к еде крайне редко, и связано это не с легендарной французской прижимистостью – на желудке французы не экономят! – а с тем, что вкус хорошего вина не должен перебиваться вкусом хорошей еды, и наоборот.
Десерт подходил к концу, уже прибыл крохотный подносик с традиционными рюмочками «дижестива», и тут благость вечера была резко нарушена.
– Мсье Бажан, вас просят к телефону! – Официант был явно встревожен.
– Кому это я понадобился, нет нигде покоя! Простите, господа, я скоро вернусь.
Николя вернулся мгновенно.
– Друзья мои, к нам кто-то забрался, сработала сигнализация, мне надо уехать. Полиция уже там. Жаль, что вечер вы закончите без меня. Надеюсь, ничего серьезного.
Доминик
– Поезжайте, полковник, а Доминик мы вместе проводим. – Базиль приобнял ее по-отечески.
– Отлично, будем пить вино из моих запасов.
Бажан быстро вышел из зала…
– Нет, Доминик, милая, мы лучше завтра зайдем, я смертельно устала. Последние дни было много работы. Мы выспимся и приедем к обеду. – Сесиль поцеловала заметно погрустневшую подругу.
Нил вышел из машины и открыл дверцу для Доминик.
– До завтра! Не грусти. – Последнее Нил шепнул ей на ухо, и никто ничего не слышал.
– Не провожайте, вон идет Жак, значит, все как всегда в порядке, это опять его дурацкая сигнализация начудила. Сам себя наказал сегодня. Пока!
Базиль завел мотор. Доминик, махнув на прощание всей честной компании, не спеша двинулась по дорожке, освещенной фонарями.
– Жак, ну что на этот раз? – устало поинтересовалась она.
– Ничего страшного, мадам, но как-то все непонятно. К нам каким-то образом проник ротвейлер. Ненормальный пес какой-то. Пришлось отключить сигнализацию. Полиция только что уехала, все ловили эту бешеную псину.
Жак был как-то необычно встревожен, а это состояние было не свойственно ему. Его тревога сразу передалась Доминик.
– Как Николя? Где он?
– В кабинете, мадам.
– А Пюк? Почему он меня не встречает? Жак! Где мое сокровище? – Доминик близоруко осматривала сад, и волнение ее нарастало с каждой минутой.
– Простите, мадам, но все были заняты ловлей этой собаки. Я не заметил, куда мог он убежать. Скорее всего, он спрятался от страха.
– Пюк, Пюк!
Доминик бежала по саду, по дороге сбросив туфли на высоких шпильках. Поиски ничего не дали. В сад на крики жены вышел полковник и, изображая неподдельную обеспокоенность, тоже пару раз прокричал в сторону.
– Жак, дай мне большой фонарь! Быстрее, ну что ты копаешься!
Сначала Жак увидел розовый бант, а уж потом того, на которого этот бант повязала Доминик. Жалкий пекинес никак не смог оказать достойного сопротивления боевому ротвейлеру. Мажордом поднял бренные останки и, завернув в фартук, направился к дому. Верный друг и слуга заранее сочувствовал своему хозяину и другу.
Предположения Жака оправдались с лихвой. Доминик кричала и плакала, как по ребенку. Полковник бессмысленно ходил вокруг и предлагал то воду, то коньяк, то сигареты. То делал попытки обнять рыдающую жену, но это только усиливало кошмар.
– Это все из-за тебя, из-за твоей сигнализации, будь она проклята! Никому не нужны твои военные тайны! Даже если их опубликуют в газете, их никто читать не станет!
Видеть и слышать все это у полковника не было сил. Коко прошел в кабинет и опустился в кресло. Доктор сегодня посмотрел его и порекомендовал не пить вин, только крепкие и чистые напитки. Он выбрал виски и, плеснув приличную порцию, вернулся в кресло.