Дальний и Ближний
Шрифт:
Пока разглядываю на упаковках состав мюсли, кто-то кладёт к моим покупкам пару пакетиков орехов.
— Глеб? — вижу его рядом.
— Белки должны есть орехи, а не зелень, — приподнимает пакет с салатом.
— Это полезно, — выхватываю из его рук и кладу на место.
— Всё полезно, что в рот полезло, — улыбается.
— Почему на занятиях не был?
— Проспал… Подумал, что если и так уже опоздал, то можно и дальше дрыхнуть. Так и сделал.
— Хорошо тебе… Мог бы, и ответить на сообщение.
Он собирается
— Алина, у вас всё нормально? — подходит к нам Алексей, прерывая наш разговор, и с подозрением окидывает взглядом Морозова.
Тот тоже в ответ проходится по нему глазами и недовольно щурит их. Его щека слегка дёргается.
Пилят друг друга подозрительными взглядами.
— Да, это мой одногруппник — Глеб, — представляю.
Алексей представляться не стал.
Морозову он явно не нравится. Смотрит прожигающим, словно лазер, взглядом.
Что это? Ревность?
— Кто это? — спрашивает, когда мой куратор отходит за водой.
— Знакомый…
— Странный знакомый, на мента похож, — смотрит в сторону Алексея.
Тебе бы сыщиком работать, Морозов. С первого взгляда раскусил, кто он такой.
— Менты по-твоему — не люди?
— Люди, но не такие, как все.
Я фыркаю.
Ничего особенного в Алексее нет, абсолютно неприметный. Как Глеб разглядел в нём принадлежность к неким структурам, ума не приложу.
— Тебе помочь? — кивает на тележку.
— Меня Алексей подвезёт.
У Морозова на шее вздувается вена, и играют желваки.
Вот теперь точно видно, что ревнует.
Ничего, тебе полезно.
Психует и, не прощаясь, в сторону кассы.
Обидчивый какой, посмотрите-ка на него!
— Вызывали, товарищ полковник? — входит в кабинет Алексей Аксёнов.
— Да, проходи, — указывает ему на стул Виталий Юрьевич. — Что у нас там по Белкиной?
— Всё вроде тихо. Поклонник один, правда, нарисовался, но мы за ним приглядываем.
— Что за поклонник?
— Глеб Александрович Морозов, — открывает папку и подаёт фотографию начальнику. — Двадцать два года, мелкий предприниматель, занимается перекупом машин. Вроде серьёзный парень. Никаких приводов и нареканий нет. За исключением института, но там списывают всё на его нежелание учиться, школьный аттестат почти на отлично. Кстати, из наших…
— Что значит «из наших»? — приподнимает сверлящие глаза полковник.
— Служил в разведроте спецназа в Приморье. Был на хорошем счету, командование даже хотело его отправить дальше учиться в академию ФСБ, но он передумал и вернулся на гражданку. Отец в особом отделе в Белогорске служит.
— Ух, ты! Почему передумал?
— Указано «по личным мотивам».
— Понятно… Странно, что он неожиданно рядом нарисовался.
— Может совпадение? Они на одном курсе учатся.
— Поставьте его тоже на прослушку. Я в совпадения не верю.
— Так точно, товарищ полковник. Можно идти?
— Иди.
Глава 11
Глава 11
На следующий день Морозов со мной ни одним словом не обмолвился.
Все пары сидит на последнем ряду, слушая преподавателей или залипая в телефоне, взъерошенный, явно невыспавшийся и с недовольной миной на лице.
Несколько раз ловлю на себе его холодные взгляды, но когда пытаюсь установить с ним зрительный контакт, он просто отворачивается или опускает глаза.
А как он зашвыривает несчастный рюкзак в машину после занятий.
Столько злости в глазах я никогда не видела.
Срывается со стоянки, словно торопится куда-то очень сильно.
Эко тебя накрыло!
— Не в духе сегодня Мороз, — отскакивает в сторону Рита, когда он мчится мимо. — Какая муха его укусила?!
Муху зовут Алексеем.
Он, похоже, подумал, что между нами что-то есть. Глупо… Но и правду я рассказать не могу.
— Алин, ты завтра поедешь вечером на тусовку? Я уже с братом договорилась, он нас отвезёт.
— Да, конечно…
— Вот и отлично. Тогда захватим ещё кого-нибудь из девчонок.
Отработав вечернюю смену и выйдя на улицу, замечаю, что машина Морозова припаркована на стоянке у бара. В прошлый раз он курил, стоя рядом, сегодня его нет. Поколебавшись и потоптавшись немного, решительным шагом направлюсь к ней, сажусь в машину и громко хлопаю дверью.
Он спит, откинувшись назад. От хлопка дверки подпрыгивает и открывает глаза. Моргает сонно, заводит машину и, не сказав ни слова, выезжает с парковки. Проехав половину пути молча, я не выдерживаю и первая заговариваю:
— Так и будешь, как сыч, дуться?
Он бросает мельком взгляд в мою сторону и снова внимание на дорогу.
— Никто не дуется.
— Ага, маме своей рассказывай. Весь день волком смотришь. Не знаю даже, зачем тогда приехал за мной.
— Чтобы ты не добиралась до дома неизвестно с кем. Знакомый твой, судя по всему, не готов тебя по ночам домой провожать, — язвительно.
— Ревнуешь?
Он ударяет по тормозам, смотрит на меня леденящим кровь взглядом, а потом выворачивает руль и паркует машину на стоянке рядом.
— Да, ревную, — ошарашивает признанием.
— Ничего себе!
— Удивилась? Я тоже. Впервые готов ради девушки в лепёшку разбиться, всегда наплевать было.
— Ты действительно удивляешь, Морозов. Все говорят — ты сноб бесчувственный, а у тебя, оказывается, есть тонкая душевная организация, — издевательски.
— Да что ты знаешь обо мне? — дёргает носом, сжимая челюсти.