Дальний приход (сборник)
Шрифт:
Потом погладил сына по руке.
— Хороший монастырь! — вздохнул он. — Отпустили ко мне… Денег дали…
— Да что деньги?! — сказал Мефодий. — Давай, папа, лучше помолимся вместе…
— А… Не… Не умею…
— Ну ничего, ничего! Я молиться буду, а ты слушай… А лучше я кассету поставлю с нашими монастырскими молитвами! Ты только внимательно слушай…
Он поставил кассету с монастырскими песнопениями и включил магнитофон…
Под эти молитвы и заснул отец.
На
С утра Мефодий ушел в городскую церковь и привел священника, чтобы он соборовал и причастил отца.
— Не… — сказал отец. — Не надо!
Вначале Мефодий подумал, что отец опять взялся за свое, опять в нем, после того когда вкололи ему лошадиную дозу обезболивающего, пробудилось итээровское брюзжание, но оказалось, что отец говорит про сон.
Приснилось ему, будто он на Валааме побывал…
Стоял на службе в Преображенском храме, а потом причастился…
— С тобой и были…
То ли от обезболивающего, то ли от приснившегося сна, но говорил отец сегодня лучше и подробно описал, как шли они с Мефодием из монастырской гостиницы в храм, как остановились у гробницы преподобных Сергия и Германа, как прошли и встали на левой стороне собора…
И все так точно рассказывал, что Мефодию и в самом деле показалось, будто отец был в монастыре…
— Ну и ладно, раз там причастился! — сказал священник, приготовив все для соборования. — А теперь соборуем тебя, и у нас причастишься…
«Отче Святый, Врачу душ и телес, пославый Единородного Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, всякий недуг исцеляющего и от смерти избавляющего: исцели и раба Твоего Петра от одержащие его телесные и душевные немощи и ожитвори его благодатию Христа Твоего: молитвами Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы, и Приснодевы Марии, предстательствы честных небесных сил бесплодных: силою честнаго и житворящего креста…» — зазвучали слова молитвы.
И как будто меньше холода стало в глубоко запавших отцовских глазах.
После причастия отец заснул, а когда проснулся, отказался от укола и, попросив прощения у жены и Мефодия, сам перекрестился.
Потом попросил почитать ему о празднике.
Мефодий взял Евангелие, и оно сразу раскрылось на девятой главе Евангелия от Луки…
«Глаголю же вам воистину: суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят царствие Божие». «Бысть же по словесех сих яко дний осмь, и поем Петра, и Иоанна, и Иакова, взыде на гору помолитися. И бысть егда моляшеся, видение лица его ино и одеяние его бело блистаяся…»
Мефодий читал текст, который мог бы повторить, закрыв глаза, и перед глазами его не буквы вставали, а плывущие с озера клочья тумана, явственно различал он шум набегающих на прибрежные
«Петр же и сущии с ним, бяху отягчении сном: убуждшеся же видеша славу Его, и оба мужа стояща с Ним. И бысть егда разлучистася от Него, рече Петр ко Иисусу: Наставниче, добро есть нам зде бытии: и сотворим сени три, едину Тебе, и едину Моисеови, и едину Илии: не ведый еже глаголаше…»
Мефодий помотал головой, отгоняя видение озерного берега, и, прервав чтение, взглянул на отца…
Глаза отца были закрыты, а лицо — отстраненно-далеким.
Мефодий отложил Евангелие и осторожно потрогал руку отца — она была уже холодной.
— И егда бысть глас, обретеся Иисус един… — сжимая мертвую руку, проговорил Мефодий. — И тии умолчаша, и никому же возвестиша в тыя дни ничесоже о тех, яже видеша…
23 декабря 2011 г.
Услышанные голоса
Во тьме
Вера весь вечер просидела в квартире одна. Время от времени смотрела на телефон, но телефон молчал.
Вере стало грустно.
Совсем, совсем одна жила она после смерти сына. Никого не было и не будет уже. Даже подруги, и те подевались неведомо куда.
Вера вдруг подумала, что вот умрет она, а никого нет рядом.
И так страшно стало, когда она представила себя мертвую в своей отдельной двухкомнатной квартире, где ее найдут неизвестно когда, что она позвонила брату.
— Я помру, наверное… — сказала она.
— Брось глупости говорить, — сказал брат. — Ты же еще не старая.
— Не старая… — вздохнула Вера. — Но знаешь, так страшно стало, когда я представила себе, что умерла, лежу в своей квартире и никого, никого нет! Никто не знает, что я умерла…
— Ой, не придумывай ты глупостей, — сказал брат. — Не отвлекай меня… Я футбол смотрю!
И он повесил трубку.
А Вера, слушая гудки в трубке, заплакала, так ей стало обидно.
Потом ей захотелось попить чаю, и она встала. И только положила трубку, как телефон тут же взорвался звонком.
Звонил брат.
— Ты чего? — спросила Вера. — Футбол закончился, что ли?
— Не… — сказал брат. — Перерыв между таймами… А ты что, серьезно это?
— Что это?
— Ну, что умрешь…
— Умру, конечно, — вздохнула Вера. — Еще ни одному человеку не удавалось остаться жить вечно. Или у тебя другая информация есть?
— Ну, да… Конечно… — сказал брат. — Но я так понял, что ты не вообще про свою смерть говорила, а конкретно.
— Может быть, и конкретно, — сказала Вера. — Ощущения у меня, Борис, последнее время какие-то тревожные… А что? Неужто ты обо мне заволновался?