Дальний свет
Шрифт:
Даже Видерицкий уже пару раз поглядывал на него с выражением «на этот раз приму, разумеется, но не надо больше такой халтуры, договорились?»
Стоп. Мысль пришла так внезапно, будто громыхнуло в светлый день. И как раньше он не сообразил, что так и будет…
Вот уж Видерицкому они должны были разболтать наверняка — Пурпоров и Рамишев, хотя бы чтоб объяснить, почему выпал из рабочего процесса его бывший лучший журналист. Феликс, конечно, попросил их молчать, но они же просто не понимают, до какой степени всё взаправду, в их головах
Ты это всерьёз? — подумалось вслед. Подозревать всех — это да, но Видерицкий, которому ты обязан доброй половиной всего, что имеешь, который не вышвырнул тебя этой осенью, когда многие уже отводили взгляд, да и всегда был к тебе крайне лоялен и даже выручал там, где совсем не обязан был этого делать… Ты это действительно всерьёз — что он может быть с ними?
Вспомнилась вдруг та весна — март, какой курс… третий? Да, третий, он тогда полгода уже работал у Видерицкого (весна же четвёртого курса была для совсем другой истории). Об обысках в офисе Феликс услышал по телевизору, в вечерних новостях. Первым был порыв нестись туда, улизнув отсюда (какой предлог? кто поверит, что ты сейчас просто «куда-то?»), вторым — осознание, что его присутствие там только помешает.
Прикинув, он понял, что фактически здесь нет вариантов. Загребут как миленьких и его, и Рамишева с Пурпоровым, которых он затянул за собой. Видерицкий-то выкрутится, ему не впервой. А вот с Феликсом Шержведичевым, наверняка, всё.
Может, даже завтра.
— Чего не ешь, доходяга? — между прочим поинтересовалась мама, кроша в миску какой-то салат.
— Да что-то не хочется… Потом, может быть.
Видимо, она уловила нечто в его интонациях и повернулась теперь посмотреть внимательно.
— Что-то не так, Феликс?
— Нет-нет, всё в порядке, — он старательно улыбнулся в ответ.
О да, в полном порядке, думал он перед тем, как заснуть. Отчислят наверняка, тут ясно. А скорее всего, этим не обойдётся. Будут тянуть долго и тягомотно — он уже видел, как проходят процессы над журналистами. И сроки, которыми они заканчивали, не вдохновляли совсем.
(Почему в стране нет расстрела? Ну хотя бы для исключений вроде него?)
Чёрт. Чёрт. Ну ладно.
Утром он был в университете куда раньше обыкновенного: скорее разыскать своих, как можно скорее, будто бы вместе они могли ещё что-то поправить. Совсем необязательно будут пораньше и они, запоздало пришла догадка — но нет, он уже видел их: оба шли ему навстречу и приветственно махали.
— Ну что, братья по оружью, — Феликс приобнял обоих за плечи. — Отталкиваясь от вчерашних событий — что будем делать?
— Ты разве не в курсе? — удивился Рамишев. — Он нас покрыл.
— В смысле?
— Видерицкий.
— Ну типа, мы у него не работаем, — добавил Пурпоров. — Он нас знать не знает и вообще со студентами дел не имеет, а кто под какими псевдонимами пишет, это не к нему.
— В общем, всё путём, — вставил Рамишев
Феликс недоверчиво перевёл взгляд с одного на другого.
— И что, обошлось?
— Ну разумеется, что ты, Видерицкого не знаешь? Сам нам про него рассказывал…
Глупая улыбка стала расползаться сама, когда до него начало доходить.
— Сигурд Анатольевич, — протянул Феликс. — Золотой вы человек.
…А кстати, любопытно, подумал Феликс из настоящего, как ему удавалось — в этот раз и во все остальные. В тот год — ладно, но позднее ведь одного подозрения хватало для самых жёстких мер. Видерицкому же и его журналу явно сходило с рук слишком многое.
(Снова поплыли дома — с яркими маленькими огоньками, в сумерках люди — совсем как тени. Не хотелось думать об этом, как на самом деле и почему так, жгуче не хотелось).
— Сигурд Анатольевич… — пробормотал он почти злобно, не зная ещё, что собирается прибавить следом.
Опять зачем-то вытащил и повертел амулет, положил обратно. Вода в реке была мутна, только рябь мельтешила в глазах. Вокруг же стоял день и прогуливались люди, притворяясь, что всё как надо.
52
Когда Китти не чинила авто, она почти всё время лежала наверху на кушетке, сложив на груди руки, и смотрела в потолок. Феликс иногда предлагал ей что-нибудь съесть, но она почти всегда отказывалась.
— Это ты, на самом деле, зря, — сказал он ей в очередной раз. — Когда ты всё-таки будешь выступать с тем, что мы нарыли, тебе потребуются силы. А без еды их у тебя не будет.
— Кстати, с этим лучше справишься ты, чем я, — задумчиво протянула Китти, будто ничего другого он не сказал. — С моей теперешней репутацией мне просто уже никто не поверит. А вот тебе — ещё могут.
— Серьёзно? — он уставился на Китти. Она на минуту повернула голову.
— Абсолютно. В этом плане ты недооцениваешь себя. Ты всё же родственник теперешней правительницы. В сознании людей это очень много.
— Ну вот, — он недовольно скривился. — Не нужны мне от неё такие подачки… Но ладно, это всё можно будет решить на месте — кто и как. Вопрос сейчас — где мы собираемся это провернуть. Здесь не получится. Куда мы двинемся, когда ты починишь машину?
— Сначала я хочу её починить.
— Хорошо… мм… где карта? — он поискал на подоконнике, широком настолько, что можно было б сидеть, если б не холод от окна, поднял истрёпанную брошюрку. — Посмотрю, какие города есть вообще.
Китти ничего не сказала на это. Она снова смотрела в потолок.
— Так, — пробормотал Феликс, разворачивая нужный участок карты. — Мне кажется, в больших городах легче затеряться. Да и со СМИ там, наверняка, получше. По крайней мере, телесвязь быть должна…
— И как ты представляешь себе разговор с работниками местного телевидения? — в голосе послышалась ирония.