Дальний свет

Спынь Ксения Михайловна

— Так что, едем? — Феликс сделал несколько шагов внутрь, осмотрелся, как бы пытаясь понять, что её здесь остановило. — Или как?

— Да. Сейчас, — она помяла сцепленные пальцы. Конечности, казалось, налиты металлом. — Одну секунду.

74

Конечно, выпуск в прямом эфире Лаванда пропустила. Но не беда: всё было записано и тщательно сохранено.

Внимательно досмотрев всё, что было, Лаванда повернула к голову к Гречаеву, потом к Вайзонову.

— Что вы можете сказать про это?

— Я

думаю, это только издержки возвращения радио и телевидения в штатный режим, — улыбнулся ей Гречаев. — Пока с новой станцией несколько не устоялся порядок и многое отдаётся на откуп тому, кто оказался ближе… Совсем как в стране во время больших перемен. Чего-то подобного, конечно, следовало ожидать, была чья-то промашка. Не думаю, что кто-то вспомнит об этом эпизоде уже спустя неделю.

— Я не совсем о том, господин Гречаев, — Лаванда задумчиво отвела взгляд и смотрела теперь мимо — мимо всего, что рядом. — Мне… странно.

— Отчего же странно?

— Я не понимаю, что в этом есть такого и что заставляет так лихорадочно отстаивать любую черту — ведь на самом деле они даже не помнят ничего из того, что было. Если бы им рассказали иначе, они знали бы совсем другое. Право на истину, где всё зависит от случайного слова… Нет, я не понимаю.

Она перестала смотреть мимо и остановила теперь взгляд на Вайзонове.

— Я хочу поговорить с ним.

— Госпожа Мондалева, ведь он только диктор, — Гречаев вновь завладел её вниманием. — Я более чем уверен, что он просто исполнял указания сверху, не особо задумываясь, насколько в данный момент такое уместно… Как в общем, часто случается с людьми подчинёнными.

— То есть, указания Китти Башевой, — задумчиво произнесла Лаванда.

— Н-нет, не думаю… Китти Башева давно не имеет связей с телевидением, разве что совсем неофициальные. И уж точно не имеет никакого влияния на то, что делается в эфире. Иным словом, хотя здесь всё, конечно, на догадках, нет, кажется, никаких серьёзных причин её подозревать…

Лаванда помолчала, недовольно хмурясь, затем снова перевела взгляд на Вайзонова.

— Скажите, Герман, как вы думаете? Если человек из союзников раз за разом пытается повернуть всё по-своему и мешает, что здесь можно сделать?

Вайзонов коротко потёр переносицу.

— Я считаю, его следует отстранить от дел.

— А если он продолжает вмешиваться по собственной инициативе, несмотря ни на что?

Вайзонов несколько поколебался, на секунду встретился взглядом с Гречаевым и чётко проговорил:

— В таком случае, полагаю, возможны более кардинальные меры.

Лаванда задумчиво кивнула:

— Да. Я тоже так думаю.

«Пункт» назывался Перебежье. Странное это было поселение: два или три дома (третий мог оказаться хозяйственной пристройкой, по их состоянию теперь сложно было сказать) стояли открытые настежь и раздёрганные, как после разорения. Снег был чист, местами разлёгся непролазными сугробами, мостился на продавленных стареньких крышах, местами же гладь была помята и взбита, будто в ней валялся кто-то огромный, оставляя неровные следы в местах падений.

— По-моему, они тут уже были, —

мрачно заметил Феликс, пока они не вылезли из машины и их не слышала остальная компания.

— Те? — уточнила Китти.

— Именно.

Она пожала плечами:

— Недорушили…

— Не захотели?

— Сейчас надо будет проверить.

Конечно, проверить они не могли. Не найдя больше свидетельств присутствия, кроме ям на снегу, они вынужденно предположили, что сейчас никакой угрозы здесь не таится. Тут, разумеется, была определённая доля допущения — все понимали. Но небо начинало отдавать в тёмную голубизну, скоро должно было стемнеть, а ехать в ночь в очередное никуда никому не хотелось. Ну и правда же, они всегда смогут быстро скрыться, если посетители всё же нагрянут — они почти убедили себя в этом.

Обустроиться оказалось не так легко: дома промёрзли, местами же разломы и разбитые окна пришлось баррикадировать, об электрическом свете не было и речи. А предстояло ещё решить с дальнейшим маршрутом. Чтоб не мешать — места внутри и так не развернуться — Феликс и Китти перебрались в соседний дом обсудить карту.

Китти в накинутом на плечи пальто поворошила в печи давно сгоревшие дрова.

— Ладно, обойдёмся.

Она наскоро зажгла горелку — благо, в той ещё оставалось топливо. Хватило на минимум тепла и какое-никакое размытое освещение. Дрожащими пятнами они пролились по внутренности дома.

— Кстати, смотри! Совсем забыл, — Феликс высыпал на стол горсть сим-карт. В ответ на удивлённый взгляд пояснил. — В магазине, под прилавком. Мне везёт сегодня.

— Не хвастайся, — машинально заметила Китти, переместившись к столу. — Услышат кому не надо.

— Неужели призраки? — фыркнул он.

— Может быть. Давай проверим сначала, какие из них работают.

В четыре руки они разгребли тоненькие пластинки; пробуя одну за другой, нашли подходящие — каждый для своего мобильника.

— Если остальные откажут, отдам эту Витику или Леону, — заключила Китти. — Чтоб по рабочему телефону на машину.

— Сибилла сразу не в счёт?

— У неё нет мобильника… Давай с картой?

Они расстелили во всю ширь выцветший лист бумаги. Феликс склонился над ним.

— Что-то уже совсем не представляю, где мы… Свернули тогда южнее Камфы, нет? Хотя это без разницы, по большей части.

— Несколько суток мы двигались на запад.

— И, возможно, проезжали большой город… Возможно, совсем не факт. Однако… Так, подожди, кажется, вижу.

Он приподнял эту часть карты, чтоб поймать для неё больше блуждающего света, недовольно бросил обратно.

— Совсем темень. Ты так разбираешь что-нибудь вообще?

— Топливо кончается, — Китти поднялась в полутьме лёгкой тенью, придвинулась к горелке. — Сейчас.

Запахнув пальто, она быстро направилась к выходу.

— Ты куда?

— За бензином. Думаю, подойдёт, — она на секунду обернулась в дверях.

— Подожди, — Феликс вскинул руку. — Стой вот так.

— Стою, — она застыла вполоборота: рука на ручке двери, лицо — в блуждающих пятнах света и тени, но кажется, губы выгнулись чуть насмешливо, как будто она уже угадала его мысли.