Дальняя дорога
Шрифт:
– Пожалуйста…
София указала на письмо.
– Вы хотите, чтобы я прочитала? Прочитала письмо, которое вы написали жене?
Их взгляды встретились, и по впалой щеке Айры покатилась слеза.
– Пожалуйста, Рут. Я хочу, чтобы ты прочитала.
Он с трудом перевел дух, словно совсем измучился. София повернулась к Люку, не зная, что делать. Люк кивнул.
– Прочитай, Рут, – сказал он. – Он ведь так этого хочет. Читай вслух, чтобы он слышал.
София уставилась на письмо. Она подумала, что так поступать нельзя. Ведь Айра ошибся. Это было интимное письмо, которое предназначалось Рут, а не ей…
– Пожалуйста, – повторил Айра, словно угадав мысли девушки.
Дрожащими руками София открыла конверт. Письмо уместилось на одном листке, оно было написано тем же неуверенным почерком, что и имя на обороте. Все еще сомневаясь, София поднесла письмо к свету и медленно начала читать.
Моя дорогая Рут, сейчас раннее утро, но я, кажется, как обычно, больше не засну. День за окном разгорается всем своим блеском, а я думаю только о прошлом. В этот тихий час я вспоминаю о тебе и о времени, которое мы провели вместе. Приближается годовщина, милая Рут, но не та, которую мы с тобой праздновали. Впрочем, она положила начало нашей совместной жизни, и я поворачиваюсь, чтобы напомнить тебе об этом, хоть и понимаю, что не увижу тебя рядом. Господь, мудрость которого я не в силах постичь, давно призвал мою жену к себе, и слезы, которые я пролил в ту ночь, никогда не высохнут…
София остановилась и взглянула на Айру, заметив, что он сжал губы. Слезы продолжали струиться в складки и морщины старческого лица. Хоть она и старалась сохранять спокойствие, голос у девушки начал дрожать. Она продолжала:
Сейчас я скучаю по тебе, как скучал каждый день последние девять лет. Я устал от одиночества. Устал жить без твоего смеха. Я чувствую отчаяние при мысли о том, что никогда больше тебя не обниму. Но наверняка тебе было бы приятно знать, что, когда мрачные мысли грозят меня захлестнуть, я слышу твой голос, который с упреком говорит: «Улыбнись, Айра, я выходила замуж не за ворчуна».
Я мысленно возвращаюсь в прошлое, где так много всего произошло. У нас было много приключений, правда? Это твои слова, не мои – именно так ты описывала нашу совместную жизнь. Ты вспоминала их, лежа рядом со мной в постели. Вспоминала каждый год на Рош Ха-Шана [10] . Твои глаза радостно блестели, и в такие минуты при виде выражения твоего лица мое сердце неизменно наполняется радостью. С тобой моя жизнь действительно напоминала фантастическое приключение – даже самые обычные наши действия твоя любовь наполняла особым смыслом. Как же мне повезло, что я провел жизнь рядом с тобой. До сих пор не верится.
Я люблю тебя, как любил всегда, и страшно жалею, что не могу тебе об этом сказать. Хоть я и пишу письмо в надежде, что ты каким-то образом его прочтешь, я чувствую, что приближается конец. Больше писем не будет, любимая. Ты знаешь, что сказали врачи, знаешь, что я умираю. В августе я не поеду в Блэк-Маунтинс. И все-таки я хочу, чтоб ты знала: я не боюсь. Мое время на земле подходит к концу, и я готов ко всему, что ждет дальше. Близкая смерть не печалит меня. Более того, она вселяет покой, и я считаю дни с чувством благодарности и облегчения. Ведь каждый прожитый день приближает ту минуту, когда мы увидимся вновь.
Ты моя жена – но, главное, ты моя единственная любовь. Почти три четверти века ты наполняла мою жизнь смыслом. Настала пора проститься, и я, стоя на грани, кажется, понимаю, зачем
Я люблю тебя.
Айра.
Сквозь пелену слез София увидела на лице Айры выражение несказанного умиротворения. Она осторожно убрала письмо обратно в конверт, вложила его в руку старика и почувствовала, как он сжал пальцы. В дверях показался врач, и София поняла, что пора идти. Она встала, и Люк отодвинул стул к стене, а потом взял девушку за руку. Повернувшись к кровати, он увидел, что Айра приоткрыл рот и тяжело задышал. Врач поспешил к кровати. В последний раз взглянув на немощное тело старика, София и Люк зашагали по коридору, наконец-то направляясь домой.
Глава 31
Люк
Февраль прошел незаметно, приближался конец учебного года, и ранчо двигалось к неизбежному банкротству. Победы Люка на первых трех выступлениях позволили ему и Линде прожить спокойно еще два месяца, но в конце февраля мать принялась потихоньку расспрашивать соседей – не хочет ли кто-нибудь купить землю?
София начала беспокоиться о своем будущем. Ни из Денверского музея, ни из Музея современного искусства ей еще не написали, и девушка переживала, что ей придется в конце концов работать в закусочной и жить в родительском доме. Люку тоже заботы не давали покоя. Он раздумывал, какие у матери есть варианты и чем он может помочь, пока Линда не встанет твердо на ноги. По большей части, впрочем, ни Люк, ни София не хотели говорить о будущем. Они пытались сосредоточиться на настоящем и утешались обществом друг друга и той уверенностью, которую испытывали, когда были вместе. В марте София приезжала на ранчо в пятницу вечером и оставалась до воскресенья. Часто проводила она там и половину среды. В хорошую погоду они катались верхом. София обычно помогала Люку в работе, а иногда составляла компанию Линде. Именно о такой жизни Люк всегда мечтал… а потом вспоминал, что он ничего не в силах сделать, чтобы предотвратить неизбежное.
Однажды вечером, в середине марта, когда в воздухе впервые повеяло весной, Люк повез Софию в клуб, где выступала популярная группа, игравшая кантри. Девушка сидела за старым деревянным столом, с пивом в руках, и пристукивала ногой в такт музыке.
– У тебя хороший слух, – заметил Люк. – Я гляжу, тебе нравится кантри.
– Да.
Люк улыбнулся.
– Знаешь шутку? Что бывает, когда слишком много слушаешь кантри?
София отхлебнула пива.
– Нет, не знаю.
– Сначала отрастает борода, потом жена, дети, собака…
Девушка усмехнулась.
– Забавно.
– Ты не засмеялась.
– Это не настолько смешно.
Люк рассмеялся.
– Вы с Марсией помирились?
София заправила за ухо выбившуюся прядь волос.
– Сначала было немного неловко, но сейчас уже все нормально.
– Она еще встречается с Брайаном?
София фыркнула.
– Нет, они расстались, когда Марсия узнала, что он ей изменяет.
– Когда?
– Пару недель назад. Может, чуть раньше.