Дальше действовать будем мы
Шрифт:
— Киборгин… Киборгин… Киборг… Слышал я о тебе Киборг… Герой! Знаю о тебе все… как ты за нашими ребятами в Пакистан рейд сделал, а тебя за это вышвырнули из армии… Меня вот тоже пинком под жопу… за то, что правду сказал! А они… у-у-у… суки! — потряс в воздухе кулаком Ельцин. — Давай выпьем с тобой!
— Обязательно Борис Николаевич, но чуть позже.
— А п-чему не с-час?..
— Сейчас дело, Борис Николаевич.
— К-какое? У меня уже нет никаких дел… Я — никто…
— Вы ошибаетесь, Борис Николаевич.
— Да? А в чем?
— Во всем.
— А если конкретнее?
—
— Ну прямо уж… совсем уж… панимаш… — засмущался Ельцин, но при этом приосанился.
— Да, именно так. И если вы сломаетесь, то огонь вашего сердца погаснет и нас некому будет вести вперед. Силы тьмы победят и наступит полный хаос! А потому Борис Николаевич, возьмите себя в руки, на вас надеются десятки миллионов. Нельзя их подвести!
— Но что мне остается?..
— Стиснуть зубы и прорываться вперед! Вы же знаете какое у вас прозвище со Свердловска?
— Хм-м… ну да… знаю…
— Так раздавите своих врагов как Бульдозер! Снесите преграды, что поставили перед вами! И мы вас поддержим! Союз ветеранов вас поддержит! Мы расскажем людям правду о вас, о том, как вы сражаетесь за лучшую жизнь людей! Да, поначалу придется склонить голову перед вашими врагами и пойти с повинной… но воспринимайте это как военную хитрость и тактический шаг, чтобы одержать стратегическую победу!
— Хм-м…
Ельцин трезвел прямо на глазах и одновременно становился подозрительным.
— Хм-м… Ты ведь понимаешь, что если ничего не получится, то и тебе несдобровать?
— Понимаю. Но я сделал на вас ставку, Борис Николаевич.
— Как на беговую лошадь?
— Неудачное сравнение, ведь моя ставка, как вы правильно сами подметили — мое будущее.
— Хм-м… Да… крупная ставка, ва-банк, панимаш… И что ты хочешь получить в качестве выигрыша?
— Должность министра обороны.
— Кха-кха! А губа у тебя не дура, ха-ха!
— Ну так я себя не на помойке нашел.
Ельцин несколько расслабился. Такие люди ему были понятны, это не идеалисты, что непредсказуемы и в самый неожиданный момент могут взбрыкнуть и все похерить.
— Напомни, какое у тебя звание?
— Подполковник в отставке.
— И думаешь, генералы с маршалами станут тебя слушать?
— А куда они денутся? Чуть что не так, сразу в отставку.
— Ну да… Сработаемся.
Глава 16
34
В начале 1989 года в столице Грузии прошла демонстрация сторонников независимости республики. Ее достаточно жестко подавили.
Анатолий помнил, что подобные демонстрации в иной истории прошли и в прибалтийских республиках, но сейчас там было чуть тише благодаря его превентивным действиям по «закрытию» и изгнанию радикально настроенных лидеров-националистов. А те что пришли на их смену веди себя гораздо сдержаннее, видя что независимость все равно получат и при этом они станут главами государств, надо только вести себя ровно
Тем временем продолжают клепаться законы. В частности «О собственности в СССР», что по сути легализовало такое понятие как частная собственность. Вышло постановление Верховного совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике». Потом Постановление Совмина СССР «Об акционировании предприятий».
Проводится первый в СССР валютный аукцион. А следом вводится коммерческий курс рубля к иностранным валютам.
Что до Ельцина, то поднятый Горбачевым ветер перемен, стал причиной того, что общественное мнение из официальной критики какого-то лица делала выводы, ровно противоположные тем, которые в ней содержались. Выступление Ельцина и его последующая опала на фоне вызвавшей одобрение у большинства москвичей его кадровой политики и борьбы с привилегиями в столичном руководстве сделали его популярной личностью.
Гласность дала возможность открыто высказывать свою альтернативную точку зрения, идущую в разрез с официальной. Тексты выступлений Ельцина на пленуме, зачастую сильно расходившиеся с тем, что он сказал на самом деле, циркулировали по стране во множестве самиздатовских списков, к чему активным образом приложил руку Анатолий Киборгин. Это вдохновило Ельцина на борьбу за возвращение себе места на советском политическом Олимпе.
В ноябре 1987 года он покаялся на пленуме МГК. Писал письма Горбачёву с просьбой восстановить его в должности. Ходили слухи, что из-за переживаний он перенёс инфаркт, а некоторые и вовсе утверждали, что он совершил попытку суицида. В результате летом 1988 года Ельцин оказался среди делегатов XIX конференции КПСС. Это мероприятие считается одним из ключевых в деле коренной политической реформы в СССР, затеянной Горбачёвым.
На конференции, заседания которой транслировались по телевидению на всю страну, Ельцин в прямом эфире вместо того, чтобы покаяться, как было наверняка им обещано, повторил положения своей речи на пленуме, потребовал отменить решение о «политической ошибочности» того выступления, а также вывести Лигачёва из Политбюро.
В ответ Лигачёв сказал тогда свою знаменитую фразу:
— Борис, ты не прав!
Ельцин снова подвергся нелицеприятным нападкам, а вскоре Верховный Совет СССР вывел его из членов своего Президиума. Но к этому Ельцин был уже готов, собственно, даже провоцировал новые нападки на себя со стороны официальной власти, чтобы получить еще большую популярность в народе.
Благодаря публичным дебатам на партконференции Ельцин, доселе известный главным образом только в Москве и Свердловске, приобрёл всероссийскую популярность. Он окончательно становится на путь открытой конфронтации с партийно-союзным руководством, используя новые возможности «гласности», провозглашённой Горбачёвым.
Согласно решению 19-й партконференции было объявлено о создании нового высшего органа власти — Съезда народных депутатов СССР, с выборами в него в марте 1989 года.
Перед Новым годом Ельцин в очередной раз в своей квартире собрал группу своих ближайших сторонников в число которых входил Анатолий Киборгин, и заявил: