Дальше фронта
Шрифт:
– Секстана, жалко, нет, – посетовал Ляхов. – Сейчас бы с ходу определились…
Вадим с сомнением хмыкнул:
– К чему тебе секстан без карт и справочников?
– Маэстро, не разочаровывайте меня. Вы в своей жизни яхтингом не занимались?
– Не довелось.
– Сочувствую. А на какой широте располагается наш родной город, хоть знаешь?
– На шестидесятой…
– А Скандинавия еще выше. В свою очередь, если бы ты не прочел в жизни ни одной книги, кроме «Детей капитана Гранта», все равно должен помнить, что и Патагония, и Новая Зеландия располагаются
– Тридцать седьмой параллели! Конечно же, южной.
– Ставлю двенадцать! [78] Тридцать седьмой плюс-минус пять градусов, грубо говоря. Но раз секстана у нас нет, вопрос о нашем местонахождении остается открытым. Правда, считаю нужным отметить, Палестина и место входа в пещеру имеют ту же широту, только северную. Что вряд ли может быть чистой случайностью. Кроме того, время здесь отнюдь не боковое…
– Кто тебе сказал? Людей я здесь пока что не вижу…
78
В старой России в ряде учебных заведений применялась двенадцатибалльная система оценок.
Странным образом двойник уступал Ляхову в сообразительности. Наверное, мысли его были заняты не тем.
– Дым!
Действительно, над третьей трубой парохода вился легкий, едва заметный дымок. То есть хотя бы один котел работал для судовых нужд.
– Принимается. И я бы предположил, что мы сейчас видим одну из баз моих друзей-хранителей. Интуиция подсказывает.
– Это было бы недурно, очень недурно… Только уж слишком маловероятно. Неужто бы они тебя не предупредили о возможной встрече?
– Если бы сами знали. А почему я почти уверен – сдается мне, что именно этот пароход я видел на фотографии в одном из их офисов. А тебя здесь больше ничего не удивляет? – спросил вдруг Вадим.
– Меня удивляет настолько много моментов, что затрудняюсь ответить.
– Почему мы не чувствуем сквозняка? Ведь в эту трубу, – указал он на пещеру, – с учетом перепада высот и температуры должно так свистеть…
– Угу. Изрядно сказано… Придется посмотреть…
Ляхов скрылся в пещере быстрее, чем Вадим успел его остановить. Поступок был достаточно рискованный.
Но меньше чем через пять минут он вернулся живой и здоровый.
– С той стороны по-прежнему Ливан. Арка свободно проходима, даже для меня одного. Но за малым исключением. Она не пропускает воздух.
– Точнее сказать – даже воздух. И это очень интересно. Для нас с тобой. Мы что теперь – состоим из нейтрино?
– Раз не проваливаемся прямо к центру земли, то вряд ли. Опять-таки – тот самый резонанс. Господин Маштаков, нисколько этого не желая, распечатал для нас так называемый внепространственный туннель, длиной, как минимум, три, а максимум – двадцать тысяч километров. И что мы теперь будем делать? Возвращаться домой с докладом или…
– Вообще-то, мне полагалось бы вернуться. Сеанс связи сегодня ночью. Но или, конечно, заманчивей, – Вадим с сомнением посмотрел
– Надо поглядеть. Вдруг да отыщется тропинка. А что, никакой экстренной связи у тебя нет? Неосторожно…
– Так кто же знал. А если нам вот так попробовать? Попытка – не пытка…
Вадим расстегнул полевую сумку. В ней, как и у Ляхова, в специальном карманчике помещались три разноцветные сигнально-осветительные ракеты.
– Подожди, – и Ляхов снова нырнул в пещеру.
Если придется задержаться, Колосов непременно кинется его искать. А это – лишнее. Найдет пустую машину, непроходимую пещеру, доложит Розенцвейгу. А тот, кто его знает, вдруг тоже проходимец? Очень может быть.
По радио он перенес контрольный срок возращения на сутки. Велел сохранять бдительность, пределов базы не покидать.
– Теперь давай, – сказал он Вадиму. – Пальни три раза в сторону парохода. Там верняком вахтенный на палубе, заметит. А мы посмотрим, что они потом предпримут. В случае чего – сбежать всегда успеем…
Глава двадцать шестая
Начало операции штабс-капитан Уваров определил в 17 часов местного времени. Полтора часа до захода солнца. Кстати, в это время заканчивается дневная и начинается ночная смена на заводах. И бдительности будет меньше, и беспорядка больше.
Назначенные в дело подразделения Уваров свел в три штурмовые группы.
Первая, «А», в составе трех взводов, должна была начать демонстрационную атаку на учебно-тренировочный лагерь мятежников, расположенный на западной окраине города, из небольшого леска, изображая отвлекающую часть воздушного десанта.
Вторая, «Б», тоже три взвода, назначалась для штурма заводоуправления, казармы охраны и складов готовой продукции.
И, наконец, третья, «В», два взвода, в разгар боя появится на территории завода боеприпасов, с целью взорвать и уничтожить все, что возможно, после чего будет организованно пробиваться на соединение со второй.
Будь в распоряжении Уварова с десяток портативных, носимых за плечами хроногенераторов, да вдобавок соответствующая система оперативной связи между ним и операторами, акцию можно было организовать намного изящнее. Придав генераторы каждому взводу, он мог бы вводить их и выводить из «реала» в «астрал» в каждый нужный момент, сразу в глубине обороны противника. А также и маневрировать силами и средствами через недоступное для наблюдения извне боковое время.
Что на практике выглядело бы непостижимым для противника образом. Русские солдаты, появившись внезапно в одном месте, так же внезапно исчезали бы из него, чтобы тут же появиться в другом. Кошмар шахматиста, перед которым фигуры на доске скачут сами по себе, не придерживаясь ни правил, ни очередности ходов.
А, главное, в суматохе боя командиры противника просто не успели бы даже понять, что происходит невероятное. Когда кипит ближний бой малых штурмовых групп, то и дело переходящий врукопашную, некогда размышлять – что и почему, надо мгновенно реагировать на реальную обстановку.