Дальше живите сами

Троппер Джонатан

— Хорошо сказано, — говорит она, обнимая меня снова. — Спасибо.

— Ты сюда переедешь?

— Посмотрим. — По ее лицу скользит улыбка. — Торопиться не стоит. Ваша мама давно ни с кем не встречалась, не строила отношений. Для нее это как будто впервые.

— Такое — вообще впервые.

— А, ну да… В общем, ей надо привыкнуть.

Линда смотрит на

меня с нежным прищуром:

— Выглядишь ты лучше, чем неделю назад.

— Тогда я был мужем, которому наставили рога. Теперь я — без пяти минут отец.

Она усмехается:

— Не пропадай надолго, Джад.

— Не пропаду.

Утренние лучи освещают красные листья наших бентамидий, отчего весь двор обретает мягкий густоянтарный оттенок. На другой стороне улицы два садовника включают шумные пылесосы, разметающие листву, и разноцветный ворох, взвившись с газона, медленно оседает на тротуар. В большом окне дома напротив греется на солнышке кошка. Мимо бежит женщина в спортивном костюме, толкая перед собой прогулочную коляску с ребенком. Каким безмятежным иногда кажется мир.

9:55

Я коротаю время в кафе на бензоколонке у большой дорожной развязки и мысленно прокладываю разные пути. До катка я доберусь за десять минут. До Кингстона — за полтора часа. Если верить навигатору, до штата Мэн — семь часов и семь минут. У меня в машине навигатора нет, а в «порше», на котором я сейчас еду, есть. Ключи от своей машины я оставил Филиппу, вместе с запиской. Потому что утром что-то подтолкнуло меня пересчитать деньги в конверте, и оказалось, что он полегчал не на одну, а на две тысячи. Так что «порше» я взял в залог. Вернет деньги — отдам.

Пенни. Джен. Штат Мэн. Или еще куда-нибудь. Главное, что выбор есть.

У девушки, которая заправляет свою синюю «тойоту» — курчавые каштановые кудряшки, забранные вверх черной лентой. А еще у нее чудная кожа и броские черные очки, этакая сексуальная интеллектуалка. Журналистка. Или фотограф. Она замечает мой взгляд. Я улыбаюсь. Она улыбается в ответ. И я уже влюблен — мимолетно и безумно.

Выбор

есть.

Я очень хочу снова влюбиться, слишком хочу. Поэтому не надо мне сейчас искать любви. Надо просто не пропустить, когда она придет сама. Отцовские часы болтаются у меня на запястье, и на их донышке, невидимые, греют мою руку мамины слова: Ты меня нашел. Это обнадеживает.

Я выезжаю на федеральную трассу, постепенно переключаясь на четвертую скорость. Папа учил нас водить на симуляторе. Помню, как напрягалась его крепкая рука на палке, изображавшей коробку передач. Сцепление, передача, вверх, газ. Сцепление, передача, вверх, газ. Я прямо слышу его голос и улыбаюсь. Мы, все четверо, умеем водить старорежимные машины, не автоматы. Мы все умеем поменять колесо. Мы все умеем давить в себе чувства, покуда они не отравят организм изнутри. Вот такое наследство.

Я не поклонник стиля кантри, но это лучшая музыка для дороги. Оказалось, в «порше» так устроены колонки, что почти любая песня обволакивает тебя целиком. Прошлое — прелюдия, будущее — черная дыра, но сейчас я зачем-то гоню на север, пересекая границы, отсчитывая штат за штатом. И мне хорошо. Мне хорошо быть собой. Сегодня я буду ночевать в штате Мэн. А где завтра — кто знает… У меня скоро родится дочка, у меня есть чужой «порше» и четырнадцать тысяч баксов в спортивной сумке.

Все впереди.

Слова признательности

Я благодарю Лиззи за бесконечную помощь и поддержку; Спенсера, Эмму и Алексу, которые неизменно удивляют и вдохновляют меня; Саймона Липскара, моего агента, который работал с каждой из моих пяти книг на протяжении девяти лет, за его увлеченность, мудрость и необходимую порцию критики; Бена Севира, моего редактора, который прочел множество черновиков этой книги, за глубокое проникновение в предмет и ценные замечания. Спасибо Касси Эвашевски, Тобину Бабсту, Ребекке Юинг, Майе Николич и Джошу Гетцлеру.