Дамир. Любой ценой
Шрифт:
– Дин... – поднимается с пола. Берёт меня за руку, перекрещивая наши пальцы. Смотрит так нежно, пронзительно, что у меня внутри всё переворачивается. – Ты даже не представляешь, что сейчас творится в моей душе.
Не отвечаю. Просто хлопаю ресницами.
В голове какой-то сумбур. Ничего не понять.
Сделала хорошо? Поступила верно? Дамир же женат, имеет семью. Хотя, он сказал, что расстался с Анитой. Плевать. Это его жизнь, его выбор. Я ни на что не претендую. Не собираюсь возвращаться в прошлое.
Уже в кухне.
Разливаю по чашкам горячий чай. Дамир сидит на стуле и не сводит с сына глаз. Наблюдает, изучает. Его взгляд скользит по детскому личику и останавливается на маленьких ручках, пальчиках, сжимающих книжку.
– Сатите! – восклицает Санька, указывая на большую машину, изображённую в книге. – Ма-си-на!
– Любишь машины? – Дамир подсаживается ближе. Склоняется над сыном, вдыхает его запах, содрогается.
– Да, – Санька кивает головой.
– Весь в тебя, – добавляю я и Шагаев оборачивается, устремляя в мою сторону вопросительный взгляд. – Машины – наше всё!
Дамир поджимает губы. Вздыхает. Улыбается. Решается обнять Саньку.
– Покатаю тебя на машине, – шепчет над ухом сына. – Посажу за руль. Хочешь?
– Завтра, – вмешиваюсь я. – Всё будет завтра…
Глава 42
Дамир
На негнущихся ногах выхожу из квартиры Дины. За спиной захлопывается дверь, а я стою на лестничной площадке и не тороплюсь уходить.
Не могу прийти в себя. До сих пор.
Шок! Огромный. Необъятный.
Сердце переполняется счастьем. Трясет всего. Колошматит не по-детски.
У меня есть сын! Кровь и плоть. Да ещё и от любимой женщины.
Мог о таком мечтать?!
Мог. Только и мечтал с того самого дня, когда увидел могильную плиту своего второго ребёнка.
Задыхаюсь. Чувства, будто цунами. Сметают на своём пути абсолютно всё!
Меня тянет назад, туда, где оставил самых близких и родных людей.
Динка... Почему так долго скрывала от меня сына? Если бы я только знал. Знал ещё тогда. В прошлом.
Сейчас бы не было так сложно. Не было запутано. Нужно решить вопросы с Анитой. Развестись нужно!
Знаю, впереди ухабы и передряги.
Дина меня не хочет. Что-то осталось, но к нему… её тянет больше. Видел, как они целовались возле подъезда. Стоял за деревом и наблюдал, как придурок.
Неужели Дина его простит? Вернётся? А как же «мы»?
Я. Санька. Дина.
Должны быть вместе.
Вместе засыпать и просыпаться. Жить одной семьёй.
Едины и неделимы. Никому не разъединить!
Не отдам. Буду рядом, чтобы не случилось. Отныне я любой ценой буду рядом!
Выхожу из подъезда. Подхожу к тачке, прыгаю за руль. Еду домой, пытаясь сосредоточиться на дороге. Тщетно. В голове бардак. Слишком много мыслей.
Паркуюсь возле подъезда. Хватаю с сиденья бумажник. Выхожу из машины. В кармане трещит мобильник.
Десять ночи.
Смотрю на экран телефона и понимаю, что не хочу говорить.
Не хочу!..
Но принимаю вызов:
– Ты где? – звучит на том конце провода.
Сжимаю челюсти. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Что надо?
– Поговорить хочу.
– В другой раз, – коротко отвечаю.
– Мир, – тянет Давид. – Не выёбывайся! Где ты? Я сам приеду.
Ухмыляюсь.
Ладно. Друг!
– Приезжай, – диктую адрес, отбиваюсь.
Захожу в подъезд, потом – лифт.
Возле входной двери вожусь с замком.
Заедает.
Проворачиваю ключ несколько раз и наконец-то попадаю в квартиру.
Раздеваюсь прямо в коридоре. Плетусь в ванную комнату. Включаю в кране прохладную воду. Душ освежает. Бодрит. То, что нужно сейчас.
Через час раздаётся стук в дверь.
Открываю.
– Ты специально сюда переехал? – заявляет прямо с порога.
Отпихивает меня в сторону. Снимает туфли и идёт на кухню.
– Конечно, – кричу ему в спину.
– Ну ты и... – Давид замолкает. Ставит на стол бутылку коньяка. Рыскает по шкафчикам. – Бокалы? Где?
– Нет бокалов, – пожимаю плечами. Достаю из шкафчика две чашки. – Это. Подойдёт?
– Хрен с бокалами. Давай.
Давид плюхается на стул. Открывает бутылку. Наполняет чашки янтарной жидкостью. Приглашает к столу.
– О чём хотел поговорить? – спрашиваю равнодушным тоном, выпиваю залпом всю жидкость.
Давид ухмыляется. Ничего не говорит. Тоже пьёт коньяк. Залпом, как и я.
Подкуриваю сигарету. Затягиваюсь сизым дымом. Выдыхаю, глядя на него.
– Что? – выгибаю бровь. – Смотреть на меня будешь или говорить?!
– Вернись домой. Не глупи.
– Домой? – смеюсь. – Так я дома!
Давид закатывает глаза. Тянется к своей бороде, проводит по ней пальцами.
– Придурок! Ты на что рассчитывал, когда уходил? – резко меняет тон. Злится: – думаешь, тебе всё можно или как?
– Почему и нет?! – пожимаю плечами.
– Обломишься.
Давид снова наполняет чашки. Выпиваем.
– Знаешь, друзей может быть много, а вот сестра у меня одна. И я не позволю её обижать. Никому!
– Не позволяй. Я здесь причём?
– Ублюдок, – произносит сквозь зубы. – Тебе что? Сперма в голову бьёт или как? Проснулись чувства к старой любви? Так я их усыплю.
Тушу в пепельнице сигарету. Щурю глаза.
Я спокойный, пока что. Но градус уже повышен и…
– Ты приехал читать мне нотации? Так не надо. Друг! Со своей женой я разберусь сам. Не лезь в наши отношения.