Дамона Кинг
Шрифт:
Остальное случилось достаточно быстро. Тело рассыпалось в одну секунду. Костюм осел с легким шелестом. Через несколько мгновений от Дэрека Джонса остались лишь рубашка и брюки, которые он носил, и стертое серое пятно с примерными очертаниями человеческого тела.
Серая смерть получила свою первую из возможных миллионов жертв.
46
— Профессор Теракис! — простонала Дамона. Теракис сделал невольное движение рукой.
— Прекратите этот балаган, Дамона. Мы здесь одни и можем говорить откровенно. Вы уже давно подозревали меня, не так ли?
Дамона
— Это верно, — сказала она. — Только я не могла это доказать. Хирлет ведь не был настоящим заправилой?
— Конечно, не был, — рассмеялся Теракис. — Он был маленьким обманутым человечком с очевидной склонностью к мании величия. Им было легко воспользоваться. Но с вами он не справился. Правда, этого я не ожидал, — добавил он с оттенком явного неодобрения, — но несмотря на это, свою задачу он выполнил.
— Куклы… — начала Дамона.
— Они были лишь первой фазой моего плана, — равнодушно сказал Теракис. — Я полагаю, вы заметили моего помощника?
— Серая слизь?
— Серая слизь, — кивнул Теракис. — Протоматерия, как вы ее называете, жизнь в своей изначальной форме. И она подчиняется моей воле.
Дамона молчала. На какой-то момент она вновь увидела блестящую водолазную маску Сэгиттера и бурлящую серую смерть, сочившуюся из всех щелей ее водолазного костюма.
Теракис злобно засмеялся. Ему, казалось, не составляло труда угадывать ее мысли.
— Зачем вы это сделали? — через некоторое время спросила Дамона. — Человек с вашими способностями… Теракис издал резкий звук.
— Вы, кажется, еще не поняли, что я не тот, за кого вы меня принимаете. Профессор Теракис прекратил свое существование больше года по вашему летоисчислению.
— Вы убили его? — с ужасом спросила Дамона.
— Нет. Скажем, я присвоил его тело. Представитель жалкой расы был не в состоянии что-либо понять в научных предпосылках, которые были необходимы для моего мероприятия. — Он тихо и мерзко засмеялся. — Я хотел снова увидеть вас, Дамона, но даже в самых смелых мечтах не надеялся, что это произойдет так скоро. Вы, правда, поработали, чтобы лишить меня магических способностей, но, как видите, я все еще в состоянии сопротивляться.
— Кто вы? — запинаясь, спросила Дамона.
— В настоящий момент я профессор Теракис. И это выглядит так, что, пожалуй, я пойман в его теле, пока он не умрет естественной или насильственной смертью. Но то, что вы видите, только внешняя оболочка. Мы однажды уже встречались, мисс Кинг, на родине человека, которого вы остерегаетесь.
Дамона лихорадочно размышляла. Теракис как будто соизволил играть в прятки, но она начала медленно понимать, что он имел в виду.
— Вы правы, — сказал Теракис. Его голос внезапно зазвучал не дружелюбно, а с оттенком ненависти. — Я являюсь или, вернее, должен сказать, был мурдором.
Дамона испустила страшный короткий крик и отступила на два-три шага. Теракис тихонько засмеялся, но смех прозвучал злобно и расчетливо.
— Не бойтесь, Дамона. У меня осталось мало сил. Вместе с телами мы потеряли все наши способности, почти все, во всяком случае.
— Значит,
— Нас пятеро. Мне пока не удалось найти других, но это вопрос времени. Для того, чтобы их разыскать, мне понадобится менее двадцати четырех часов.
— Он усмехнулся. — Возможно, — продолжал он, — вы почувствуете удовлетворение, узнав, что мы начали свое триумфальное шествие не с помощью магии, а с помощью науки, которая вам, конечно, может показаться волшебством. Наш народ уже летал к звездам, когда ваши предки еще жили на деревьях. То, что вы сейчас пережили, совсем маленькая демонстрация нашей силы. — Он засмеялся, немного повременил и протянул руку к двери. — Если вас интересует, почему вы еще живы, я охотно дам ответ.
— Я не хочу этого знать.
— И все же, — тихо сказал Теракис, — вы этого хотите, Дамона. Ваша раса всегда была чужда нам, несмотря на миллионы лет, в течение которых мы за вами наблюдаем. Но с тех пор, как я нахожусь в теле человека, я начал понимать вашу эмоциональную жизнь, и поэтому хочу, чтобы вы стали свидетельницей моего триумфального шествия во всех подробностях. И еще я хочу, чтобы вы увидели, как умирает ваш родной город. Я возьму себе некоторые ваши чувства. Жажда мести требует этого. — - После короткой паузы он продолжал: — Сейчас я покину вас. Можете устраиваться поудобнее. В шкафу за вашей спиной находится еда и напитки. Не пытайтесь бежать, это совершенно бессмысленно.
Он не потрудился даже запереть за собой дверь.
Дамона, точно парализованная, уставилась на эту дверь. Несмотря на бурю чувств в душе, она ощущала себя оглушенной, не способной успокоиться или хотя бы прийти к ясности мышления.
Мурдоры…
Она думала, что кошмар битвы на Джар-Морефарк миновал окончательно, несмотря на случайное предостережение, которое она получила. Но это было не так. Мурдоры живы и не стали менее опасными, чем раньше.
Тихий звук заставил ее оторваться от своих мыслей. Она оглянулась. Майк открыл глаза и приподнялся. Выражение его лица выдавало смущение. Дамона быстро подошла к нему и взяла за руку.
— Что? — прошептал Майк. — Где я? Как ты попала сюда?
— Так же, как и ты. Меня дружески пригласил один наш общий знакомый. Что случилось?
— Случилось? — Майк покачал головой, протер глаза и приподнялся, насколько позволяла узкая койка. — Если бы я только знал, — тихо сказал он.
— Мы были на пирсе, когда появились эти странные штуки.
— Что за штуки?
— Понятия не имею, — пробормотал он. — Это было нечто вроде облака. Может, газ… В общем, какая-то серая дрянь. Мы попытались удрать, но не смогли. — Внезапно он вздрогнул, сел на кровати и больно ударился головой о верхнюю койку. — Как там Бен?
— Он в порядке, — успокоила его Дамона. — Теракис придает большое значение тому, чтобы держать нас у себя невредимыми.
— Теракис? — изумленно переспросил Майк. — Ты думаешь, за всем этим стоит он?
— Не думаю, а знаю. Он сам рассказал мне обо всем минуту назад.
Она отпустила руку Майка, села на стул и закрыла руками лицо. Потом начала пересказывать тихим, неестественно спокойным голосом то, что услышала от Теракиса и что пережила сама. Когда она начала описывать гибель Сэгиттера, самообладание изменило ей, но большим усилием воли ей удалось подавить рыдание.