Дамский гамбит
Шрифт:
— Все примерно так, как я и предполагала, — подытожила Полина. — Эх, надо было мне все-таки той ночью позвонить в милицию. От неизвестного информатора.
— Ты думаешь, они бы приехали?
— Не знаю. Но… В общем, я хочу найти его.
— Кого?
— Васю. Не бен Ладена же!
— Это совсем непросто.
— Почему же? Развалины на окраине Володарска. Рядом какая-то стройка. По-моему, место не так уж сложно найти. Было бы желание.
— Место — может быть. А человека отыскать — это совсем другое.
— Ну куда они пойдут?
Раздосадованная Полина отметила, что Рязанцев не проявил к ее истории особого интереса.
Судьба бездомного Васи блаженствующего в трехкомнатной квартире Валерия Ивановича совсем не волнует. Как же его уговорить?
— Вчера произошло важное событие, — сообщил Рязанцев.
Полина насторожилась:
— Со Светланой?
— Нет. Меня удостоил долгой беседы Новый Учитель.
— А-а-а.
Она хотела поддеть доктора, но вовремя вспомнила свои корыстные планы насчет него. Женщина сделала терпеливо внимательное лицо. Такую мину Полина обычно изображала, когда Андрей распространялся о своих вечных неладах с начальством на работе.
— Он много расспрашивал меня об «Альбине», о моих пациентах.
— Ищет новые жертвы! — осенило Полину.
— Но я сказал ему, что все мои пациенты — люди вполне нормальные, имеющие заботливых близких. Просто они не выдержали наковальни событий. Дух их ослабел.
— Угу. Очень красиво. И главное — не совсем понятно. Просто замечательно. С «секстантами» и надо говорить на их же языке — тарабарщине:
Кришна Харя.
— Харе Кришна, — поправил ее доктор. — Тогда отец Анастасий спросил меня: не могу ли я выписать мезапам или его заменитель?
Полина прищурила глаза:
— Что?
— Транквилизаторы.
— Вот почему Дергунов так странно себя вел!
Просто спал с открытыми глазами. И Вася — здоровый мужик, а к машине еле шел. Я его за старика приняла. Братья пичкали их лекарствами. Какие же они негодяи!
Рязанцев кашлянул.
— Боюсь, что не только их.
— Что ты имеешь в виду? — прошептала Полина, чувствуя, как где-то в желудке образуется ледяной комок.
— Без сомнения, НУ добавляет таблетки в еду членам секты, живущим в общине. Не сам, конечно. Чтоб поменьше трепыхались.
Женщина пристыла. Единственное, что она смогла выдавить:
— Светлана?
Ее голос звучал жалко, просительно. Точно она могла вымолить пощаду для племянницы у чудодоктора. Рязанцев отрицательно покачал большою головою:
— Не думаю. В особняке она практически не жила. Да и Родион, как я уже говорил, по-своему заботится о ней. Зачем ему жена-калека?! В общем, благодаря брату Родиону…
Полина прикрыла глаза:
— Замолчи. Не говори так: благодаря Родиону.
Подумать только! Я должна еще и благодарить этого… Эту устрицу без ракушки за то, что не травит мою девочку наркотиками!
— Я поражаюсь твоей изобретательности в выдумывании ругательств, — попытался разрядить атмосферу Рязанцев. —
— Быть добрым в наши дни не каждому по карману. Достаточно уже того, что я живу по законам порядочных людей. Это, кстати, тоже весьма дорого стоит. Вообще, у тебя получается, что сволочь Родя добрее меня.
— Я этого не говорил, — доктор растерянно развел руками.
С мстительной радостью Полина отметила, что Рязанцев, как и она сама, боится рассердить противную сторону. Без сомнения, вынашивает насчет гостьи грешные планы. Вино приготовил. Завел разговоры о любви к людям. Не дождется!
— Формулировал, — отрезала Полина и встала.
Тут она вспомнила, что не добилась цели визита.
К счастью, Рязанцев сам торопливо остановил ее.
— Это еще не все.
Полина снова села и даже взяла в руки бокал, но пить не стала.
— Мне кажется, мы немного подружились со Светланой.
Полина вся обратилась в слух.
— Вчера она сказала: «Мне так хочется познакомить вас с одним человеком! Но мы сейчас в ссоре». Я спросил: «По чьей вине?» Светлана ответила:
«Не знаю».
Женщина радостно засмеялась. Она почувствовала, как холодные тиски, сжимающие ее сердце, слабеют. Точно Светлана, прежняя, добрая, доверчивая, уже вернулась в радостные объятия тетки.
И они обе забыли о самом существовании Роди, Отца Анастасия, о мудрости ожидания.
— Конечно, сейчас нужно быть очень осторожными. Когда тяжело больной медленно возвращается к жизни, резкие движения противопоказаны, — втолковывал гостье доктор.
— Да-да.
Полина сияла. Даже Рязанцев в лучах неожиданной радости казался ей симпатичнее, а его занудные рассуждения о сдержанности — терпимыми. Занятая своими мыслями, женщина опять встала и направилась к двери.
— Полина — позвал Рязанцев.
Она приостановилась, не оборачиваясь. Его голос, низкий, глухой, не обманул женщину. Рязанцев подошел сзади, крепко обнял ее за плечи и прошелся губами по шее Полины. Она хотела высвободиться, но неожиданно для себя так же, как тем нереальным утром, почувствовала странную предательскую слабость во всем теле, безволие.
Желание дрогнуло горячей искрой внизу живота и стремительно начало расти.
— Я пойду, — не трогаясь с места, прошептала Полина.
Рязанцев молча развернул женщину и приник к ее губам жадным, требовательным поцелуем.
«Где же твое самолюбие?» — уколола благоразумная мысль, и Полина положила ладони на руки мужчины, заставляя его приостановиться: «Пожалуйста». Рязанцев пытливо заглянул в глаза гостьи и снова наклонился к ней. И Полина с неожиданной радостью поняла: нет, она не уйдет отсюда. Ни за что!
Рязанцев приготовил завтрак и разбудил Полину поцелуем.
— Очень хотел потревожить тебя раньше. Еще среди ночи, — засмеялся он. — Но когда представил себе, какое сердитое лицо ты сделаешь… Вот как сейчас.