Дамы убивают кавалеров
Шрифт:
Петр поднялся из-за стола:
– Поехали. Куплю тебе тачку. Прямо сейчас.
Даша осталась сидеть. Она продолжала улыбаться:
– Петя, не горячитесь. Вы меня плохо поняли. Я же сказала: одалживаться – не люблю. Так что машину мне покупать не нужно. Квартиру – тоже. От цветов, правда, не откажусь.
У Петра сроду не было привычки покупать букетики. Как-то никто и не просил… На взгляд его бывших баб, лучше – деньгами.
– Ладно, цветы с меня, – пообещал он.
– Тогда садитесь обратно, – весело скомандовала Даша. –
– Сесть мы еще успеем, – пробормотал он привычную присказку.
– Пардон – присаживайтесь! – не смутившись, извинилась она.
Обернулась к холую – и глаза ее расширились. Официант явился не один. Его сопровождали трое помощников: подкатили приставной столик, принялись выгружать тарелки: салаты, овощи, сыры, зелень.
Полресторана изумленно воззрилось на их стол. Петру на кабак было плевать. Он наблюдал за Дашиной реакцией. Небось балдеет от его размаха!
Но ей, кажется, размах не понравился. Даша нетерпеливо постукивала ножкой, ждала, пока холуи уйдут. Как только отошли, сказала:
– Петя, к чему это барство?
Ну точно – малахольная! Он на нее, считай, штуку гринов выкидывает, а она недовольна.
Даша продолжала – с убийственной откровенностью:
– Наверно, вы хотите произвести на меня впечатление? Но вы мне и так нравитесь.
Она снова улыбнулась – очаровательно, беззащитно.
Кого только Петр не пользовал – и моделек, и актрис, и студенток. И балеринки попадались. И певички узкозадые бывали. С мулаткой один раз перепихнулся. Были у него и покрасивше, и помоложе. Но улыбаться, как эта Даша, никто не умел.
Петр прокашлялся. Пробурчал:
– Все шутишь.
– Совсем не шучу, – серьезно сказала она. И добавила: – Вы мне – действительно нравитесь. Только не надо спешить. Не надо меня торопить. Не надо покупать – ни салатами, ни машинами.
Вот баба так баба! Опять она все вывернула так, что ему и сказать нечего!
Катя Калашникова, кажется, разучилась спать. Во-первых, не до того, некогда – Бахтияров загружал ее по полной программе. А во-вторых, Альмира сжалилась: начала поить Катю каким-то мистическим отваром. Пойло имело отвратительный вкус и запах плесневелого хлеба, зато прочищало мозги куда лучше ноотропила.
Альмира на Катю по-прежнему покрикивала. Но к хозяйству она ее особо не припахивала. Обучала только полезным вещам. Например, взялась учить ее варить кофе с мускатным орехом, базиликом и толикой перца. Катя прихотливый процесс освоила с трудом. Не меньше дюжины турок с испорченным, на взгляд Альмиры, напитком, были вылиты в раковину. В сомнительных случаях к дегустации привлекали профессора. Тот морщился, говорил: «Нет, на напиток богов не похоже!» И Катя вновь отправлялась на кухню колдовать над плитой.
Калашникова держалась с Альмирой скромно и сдержанно. С вопросами не лезла – ждала, пока горничная сама снизойдет
Горничная приняла заботу о себе как должное и вместо благодарности проворчала, что кинза опять порезана слишком крупно. Но ближе к вечеру, когда Катя смиренно помогала горничной готовить пулчу, ароматный луковый суп, Альмира сказала ей:
– Открою тебе секрет, как понравиться любому мужчине.
– Хозарскому мужчине? – уточнила Катя.
– Говорю же тебе – любому, – рыкнула на нее горничная. И триумфально добавила: – Будь такой, как сейчас.
– В смысле? – не поняла Калашникова.
– Не вопи. Не верещи: не показывай, что ты умная. Не спорь. Когда тебя не спрашивают – молчи. Когда спрашивают – соглашайся. И заботься о мужчине, как заботилась о нем его мать. Запомни, Катя. Пригодится. Ты ведь не замужем? Никто не берет? – ехидно спросила Альмира.
– Не берет, – покорно согласилась Калашникова. А про себя подумала: «Ну и домостроевцы они, эти хозары. Молчать я должна, как же! Не дождетесь!»
А Альмира продолжила:
– И еще один секрет тебе дам. Держи. – Она протянула Калашниковой тусклый непрозрачный флакончик. – Это духи. Старинные. Чудесные. Помогают понравиться.
Катя с нетерпением открыла флакон, а горничная строго сказала:
– Только сейчас ими не душись! А то профессору тяжело с тобой будет.
Калашникова с любопытством принюхалась. В Альмириных духах переплелись ароматы только что опавшей листвы, и перегретой на солнце зелени, и полевых ромашек. И еще из флакона сильно пахло мускусом.
Катя бережно поместила духи в сумочку. По своей воле она такой дрянью сроду не надушится, но вот когда ей придется встречаться с хозарами…
Как-то она спросила профессора:
– Анвар Шойвович, а как хозары относятся к женщинам?
Тот ответил:
– Матерей – уважают. Жен – иногда даже побаиваются. А остальных…
– …Используют, – договорила за него Катя.
Профессор строго взглянул на нее:
– Екатерина Сергеевна, в который раз прошу – не перебивайте. Особенно если перебиваете глупостями.
Катя пробормотала извинения. Профессор проворчал:
– Учит-учит тебя Альмира – все без толку! – И продолжил: – У хозар есть поверье: половой акт – это заряд энергии. Через лоно женщины будто бы передается импульс из космоса. Потому чем чаще мужчина бывает с женщиной – тем он сильнее. Но быть с женами хозарам позволено не чаще, чем четыре раза в месяц. Так что мужчины пристают к девушкам, – профессор слегка смутился и закончил, – как бы с одобрения свыше.
– Так вот почему на улицах от чурок прохода нет! – опять не выдержала и встряла Катя. И добавила: – А как хозары относятся к тем женщинам, ну, которых они используют?