Дамы «В шаге от мечты»
Шрифт:
Пока шли к домику, Лилия заметила живописные уголки, которые задумала написать. С блокнотом и карандашами Лилия Леонидовна никогда не расставалась, а в отпуск прихватила с собой и краски. Надо же хоть чем-то занять этот длинный отпуск.
«Осенью организую благотворительную выставку. «Летние зарисовки» – хорошее название», – думала Лилия.
Она взяла телефон и набрала мужа. Долго никто не отвечал, Лиля уже хотела отключиться, как услышала:
– Слушаю. Как ты?
– Здравствуй. Я на месте. Всё замечательно.
– Я на совещании.
«Всё как всегда», – подумала Лилия Леонидовна.
Варвара Валерьевна разложила вещи, скинула с себя платье, приняла душ. Смывая с себя дорожную пыль, она смыла сдержанность, контроль над собой и ситуацией, выпуская наружу новую себя. Внутри что-то подрагивало и щекотало. Это, наверное, просилась наружу прежняя Варвара.
«Меня же никто не знает, – убеждала себя она. – Я могу вести себя естественно и непринуждённо. Мне нечего опасаться, что моё поведение кто-то осудит, что я отступаю от норм и правил. К чёрту все нормы и правила! Я пропустила свою жизнь, стремясь быть хорошим учителем, правильным человеком. Жизнь прошла мимо, я даже не успела моргнуть и поздороваться с ней. Я перестала выплёскивать чувства наружу, и они затвердели внутри. Как точно написано у Харуки Мураками: «Ошибки – это знаки препинания жизни, без которых, как и в тексте, не будет смысла». Вот и у меня ни ошибок, ни смысла. Лишь бы на Леопардовну не походить!»
Варвара Валерьевна надела сарафан, который никогда не надела бы в городе, обула белые тенниски, покрутила в руках бутылку вина, раздумывая о её участи – не выпить ли бокал? Но передумала, улыбнулась, взяла пачку сигарет и спустилась вниз, на веранду.
На веранде в плетёном кресле сидела София Моисеевна, закинув ноги на табурет и курила.
– Присоединюсь? – спросила Варвара, выставив на стол бутылку и доставая сигареты.
– Немного пригубить, а там – как пойдёт? – улыбнулась София Моисеевна и крикнула: – Девочки! У нас вино, несите фужеры. Будем пить за новоселье.
– Ещё и курят! – свесилась с балкона Виолетта Леопольдовна.
– Здесь табличка – место для курения. Так что мы ничего не нарушаем, – отозвалась Варвара.
– Если не бережёте своё здоровье, поберегли бы окружающих!
– Если кому-то что-то не нравится – добро пожаловать отсюда! – проговорила Соня.
Варвара подмигнула и засмеялась:
– Доверять людям сейчас вреднее, чем курить.
– Вот уж точно.
– Мне не мешает, – ответила Лилия Леонидовна, неся бокалы. – Вы будете с нами? – обратилась она к Виолетте.
Та задумалась:
– Чем соседки так раздражают меня? Может быть, это я раздражаюсь от себя? Не устала ли я носить корону? И не давит ли она на мои мозги? Вот и сын с мужем сослали меня.
Виолетта развернулась и скрылась в номере. Лилия пожала плечами:
– Как хотите.
Открыла бутылку, разлила вино в четыре фужера и присела в третье кресло. На веранду вышла Виолетта.
– Простите, я… Это, наверное, старушизм, –
Ей это фраза далась с трудом, но предстояло жить вместе двадцать один день, надо налаживать отношения. Не воевать же весь отпуск. Она взяла бокал, одиноко стоящий на столе.
– Выкиньте в мусорку ваш нимб, он шибко давит на мозги, – хохоча произнесла София и выпила.
Виолетта расхохоталась так, как давно не смеялась, от души, громко, выплёскивая с хохотом злость, усталость, раздражительность. А ведь Софочка произнесла её слова, пришедшие в голову Виолетты на балконе.
– Может быть, не так уж она и плоха, – подумала Виолетта о Софии.
Остальные тоже развеселились, отпуск начался. Вина много не бывает, когда напиток в бутылке Варвары закончился, Лилия принесла своё. Женщины расслабились, познакомились, разговорились.
Мимолётные знакомства на курортах, в поезде предполагают лёгкие отношения с минимумом информации о себе и возможностью показать себя тем, кем хотелось бы быть на самом деле – лучше, круче, значимее. Или наоборот, проще, незаметнее. Смотря кто от чего бежит. Это возможность попробовать себя в новой роли, которую никак не удавалось сыграть в жизни.
София Моисеевна бежала от грусти, ей хотелось продолжать жить, работать. Она понимала, что её траур затянулся, она застряла в прошлом, а жить надо сейчас. Дети поступили правильно, ей надо сменить обстановку.
Варвара Валерьевна бежала от самой себя, от серости и застоя, от обрезанных крыльев и усечённых желаний, от никому не нужной, кроме неё, литературы, от однообразия и чувства потерянности времени, жизни, от оков и рамок. Это всё в одночасье стало её тяготить, а что делать с этим она не знала.
Виолетту Леопольдовну сослали, поэтому она воспринимала всё происходящее как ссылку, как наказание, как месть. Ей это не нравилось, но необходимо время всё обдумать и построить план. Какой план и в отношении чего она ещё не решила.
Лилия Леонидовна и сама не поняла, как она тут оказалась – так сложились обстоятельства. Активное участие мужа в её отъезде привело её к тому, что она здесь.
«Он заботится обо мне», – неуверенно подумала Лилия, то ли убеждая, то ли спрашивая себя. Она приняла отпуск как возможность написать картины для выставки, набраться эмоций и отдохнуть от вечной заботы обо всех.
Глава 9. Утро первого дня.
Первое утро отпуска началось неожиданно. Всех разбудил голос Виолетты Леопольдовны:
– Утренняя пробежка! Подъём! Надеваем спортивный костюм и на бег!
– Господи! Я в отпуске – прокричала Варвара Валерьевна. – И костюма у меня нет.
– На пробежку! – отозвалась Виолетта.
– Ёб твою мать! Что случилось? Война? – простонала София Моисеевна и неразборчиво произнесла ещё что-то на нелитературном языке.
– Подъём! – раздалось в ответ.