Дань для Хана
Шрифт:
— И ещё, — когда Дань уже было дверь открыла, — напомни тебя чуть позже наказать за ложь.
— Какую? — озадачилась девчонка.
— А ты мне так много лгала, что заплутала в дебрях? — в свою очередь перековеркал вопрос.
— НЕТ! — возмущенно ахнула девчонка. — Раз!.. Может два. И то, чтобы избежать насилия.
— А кто-то пытался?
— Я боялась…
Она уже явно поняла, о чём речь.
— Не лги мне больше. Этого я не прощаю!
Дань закусила губу, тяжко вздохнула:
— Хорошо.
Повисло многоговорящее молчание.
— Мне
— Мне тоже… — торопливо кивнула Данька, но прежде чем отвернулась, скрывая эмоции, я заметил слёзы на глазах. Нет, не разжалобила, сердце по другой причине трепыхнулось. Ей не убедить парней с такой дерзкой манерой общения. Они к ней ровнее дышат, чем я.
— А теперь, оставь меня! Подумать нужно. И не забудь мне девочек прислать…
— Ну и фиг с тобой! Приятного вечера и не заразных шлюх, — выплюнула девчонка, громко дверью шлёпнув.
Я улыбнулся. Не знаю почему. Вроде опять своей манерой рычала, а так приятно было, хоть башкой о стену бейся.
Конечно же, ко мне никто не пришёл, да и какой секс, если мои мозги давно уже текли по этой дряни?
Поэтому лишь дух перевёл, глотнул коньяка, чтобы стресс хоть немного снять и в зал пошёл, аккурат со звонком Гавра:
— Хан, не поверишь…
— Ещё как, глаз с неё не спускай, уже иду…
Глава 37
POV Даниила/Дань
— Я хочу извиниться, — далось с трудом. Да и как-то не очень было удобно говорить, когда такой грохот стоял, музыка орала. Тем более пытаться объясниться с теми, кто тебя придушить желал.
— И??? — Гавр уже стоял на ногах. Казалось, он ко мне броситься хотел, но его словно к полу приковало. Тернистый и другие мужики так и застыли на местах — таращились на меня, как на антихриста во плоти.
— Я была такая… су*а, — сбивчиво выдавила. — Нет, я, конечно, су*а, — не собиралась обнадёживать, — но не настолько, чтобы… — опять запнулась. Не думала, что так трудно найти верные слова, чтобы смягчить гнев тех, кого доводила. — Вы очень… нормальные, а я сбежала по глупости, — невнятно бормотала… — Ну и? — ждала честного прощения, кисти замком сцепила перед собой и ноги от волнения скрестила.
И чем дольше мужики молчали, тем мне переживательней становилось. Даже нервировало, но до тех пока рядом не громыхнуло:
— И как у вас дела? Извинилась?..
— Я ей не верю! — мотнул головой Гавр.
— Нихуя она не испытывает, — кивнул Тернистый, подпевая другу.
— Э-э-э, — у меня руки опустились. — Вы что совсем не умеете принимать извинения? — обиженно взъелась.
— Вот, — ткнул Гавр и метнул красноречивый взгляд на Хана, — видал! Уже опять рычит.
— Мне жаль, милая, — убил спокойный тон Хана. — Но парни…
— Издеваешься? — ахнула я. — Я из шкуры лезу…
— А ты не лезь, — ровно отозвался он. — Им этого не оценить. Им настоящая ты нужна, чтобы знать, можно тебе доверять или нет. Так что, тебе для начала нужно научиться общаться с моими
— Я умею общаться! — насупилась. Меня сейчас обвиняли в какой-то смехотворности. Как можно не уметь?!.. — Я очень общительная!
— Я говорю о культуре общения, Даниила Юсупова, — тон Хана посуровел. И взгляд стал строгим и опасным. — Если ты не догоняешь таких мелочей, мне жаль, но в твоём воспитании огромная брешь.
Я обиженно поджала губы, но молча проглотила упрёк, который если честно, был уместен. Мне и отец часто говорил, что я забывалась с людьми.
— Им плевать, чья ты дочь и сколько у тебя бабла на счету. Они не за деньгами бегают, не за выслугу. И я не могу им приказать, ценою своей жизни, тебя защищать — у меня нет рабов. Каждый из парней, — обвёл всю толпу самых верных мазанным жестом руки, — член моей семьи. Я убью за любого из них. И я уверен, что каждый из них сделает за меня то же самое. И если ты не поняла, в чём суть, мне жаль. Объяснить простые истины — невозможно, если ты пуста, глуха, слепа. Увы, тебе не стать нашей…
— Я не глуха! — не собралась робеть и заикаться. — Слепа если только, но мне сломали жизнь в одночасье. Я не была к тому готова.
— Уволь от душещипательной истории о своей счастливой/несчастной жизни. У каждого из нас свой багаж, и поверь, куда богаче по событиям и крови, чем у тебя. Ты либо встаёшь с колен и идёшь дальше, либо продолжаешь барахтаться в своём дерьме. Но мы к тебе не присоединимся. Нам своего хватает, да и у нас свой путь…
— Я не хочу в дерьме, — процедила сквозь зубы. Не привыкла, чтобы со мной вот так… будто я, бл*, взрослая, и обязана…
Аж сердце ударно загрохотало. ДОЛЖНА! И ОБЯЗАНА! Я! И никто иной! Чёрт! И это до слёз… отрезвляюще!
— Я хочу в вашу семью! — решительно кивнула.
— Чтобы стать частью семьи, засунь в задницу свой гонор не по делу. Перестань пальцы гнуть, иначе обломаем. Если сук*а, будь ей. Никто не против! Только будь су*ой, а не двуличной тварью, к которой страшно повернуться спиной. Мы не играем! Мы, такие как есть. Коршун, Михей, Гавр, Тернистый, Лом, Буйный, Рыс, Вий. Ты с ними знакома по прошлой жизни. А теперь глянь на них и уясни: лицемерить нельзя, играть с нами не нужно. Ставить из себя хер знает что — тоже. Ты для нас одна из миллиона мокрощёлок. Переступим и не вспомним. Но если ты наша, только правда! и готовность выполнять то, что тебе велят! Доверие! Только оно! Иначе как понять, что от кого ждать в кризисную ситуацию! Усекла?
Это сумбурная тирада меня в шок повергала всё больше. Но я не привыкла отступать. Папа меня безумно любил, но никогда не позволял входить в его группировку. Ни я, ни Регина, по сути, никогда не были на каких-то мероприятиях его людей или на встречах авторитетов. Он нас почти изолировал от взрослой, грязной жизни, при этом суровые истины вколачивал лишь словами. Я была уверена, что заучила всё на «отлично». Но видимо, учить — не понимать, и, уж тем более, не ощущать на собственной шкуре. И как бы грубо сейчас Хан не говорил, такой посыл мне заходил куда проще, чем мягкая версия отца.