Дань для Хана
Шрифт:
— Какая разница? — тихо уточнил.
— К-как какая? — опешила я, нервно ладонями по платью пройдясь, разглаживая складочки, если они и были. — Он молодой или старый, как ты?..
— Я стар? — померещилось, что Хан это с неудовольствием уточнил.
— Н-нет, — запинаться не моя фишка, но сейчас я путалась не только в мыслях, но и в словах. — Но ты взрослый, — пояснила мысль.
— И? — убивал холодностью Хан. — Какая разница?
Я перевела дух, чтобы не сорваться на истеричный крик.
— Пусть
Гавр, с бутылкой шампанского и пластиковыми стаканами.
Спасение!
Мы зашли в какую-то комнатку, за которую договорился Хан, потому что в зале распивать напитки было категорически запрещено. Парни пить отказались, и забыться, судя по всему, хотела только я.
Если первые два стаканчика выпила жадно, будто давно горло сушило, то потом… мне уже было всё равно до меры — я загребла бутылку и пила из горла:
— Всегда мечтала так сделать, — хмельно хихикнула, подперев спиной стенку, чтобы не упасть. — На свадьбе… своей… пить из горла шампанское… — было весело и необычно. — Счастье запивая…
— Больше смахивает, что ты горе заливаешь! — припечатал Хан, мрачно наблюдавший за моей одиночной попойкой.
— Не ворчи, — нетрезво качнула головой. — Мне это нужно. Иначе сбегу!
— Хочешь сказать, что пьяная мыслишь трезвее и потому ещё здесь?
— Неа, скорее, пьяная я бегаю не так хорошо…
Мужики озадаченно переглядывались, но молчали.
— Дай сюда, — махом отобрал бутылку Хан и демонстративно швырнул в мусорку: — Хватит спектакля! Пошли, роспись по времени, — подтолкнул на выход.
Мы опять вернулись в зал ожидания. Сели на диванчик.
— Он меня знает? — не унималась, потому что не смотря на хмель, вопросы по-прежнему меня терроризировали. — Ну хоть видел? А я его? Я ему вообще понравлюсь? — это выдавила совсем жалко, обхватив себя за плечи, в ожидании либо хоть какого-то, даже скупого ответа, либо для меня конца света.
— Нравишься, — сухо обронил и тотчас отвернулся: — Особенно бухая. Прям мечта, а не жена…
— Очень смешно, — не оценила сарказма. — Он красивый? Умный? Спокойный? Богатый?
— Нормальный, — послышался скрежет зубов. — А в твоём случае, — припечатал грозно, — единственный, кто захотел тебя взять в жёны.
— О, — выдохнула удручённо. — Мило, — выдавила улыбку, но она так и пыталась слизаться с губ. — Последний шанс…
Перед нами уже пары уже были расписаны, зато новые подоспели. Я нервно посматривала на часы, висящие на стене.
Народу так же — немного, потому что основной зал с праздничным бракосочетанием в другом крыле. Но всё равно как по мне — много людей: все весёлые, громкие,
Гавр, Тернистый, Амир, Рома, подперев спинами стену, отстранённо стояли близ двери в кабинет, где проходила роспись. Хан мрачно-невозмутимый сидел рядом со мной. Меня вообще штырило не по-детски. Дыхание сбивалось. Я изо всех сил старалась не хлопнуться в обморок.
Звонок на мобильный меня чуть до инфаркта не довёл. Сердце через горло едва не выскочило.
— Ты где? — бросил в трубу Хан.
Меня повело сильно. Я в ужасе по спинке дивана размазалась, пытаясь услышать хотя бы голос звонившего. И о чём речь, но гулкое эхо бьющегося сердца заглушало всё.
— Быстрее давай, мы ждём, — распорядился Хан. Я губу закусила, чтобы не зареветь и не взмолиться не выдавать меня замуж. Сжала кулаки так сильно, что ногти в кожу впились.
— Тебе нехорошо? — уточнил Хан, убирая телефон в карман джинсов и на меня внимательно посмотрел. — Наверное, не стоило пить, — скептически подметил.
— Нормально всё, — выдавила, холодея от страха.
— Ты бледная. Если нехорошо, в туалет сходи, умойся… Сбежать можешь, если горит, но…
— Конечно, мне нехорошо! — прорвало плотину негодования. — Меня выдают замуж!
— Ты знала на что шла! — безэмоциально отрезал Хан.
— Знала и готова была, но не так же быстро, — взмолилась я. — Мне всего восемнадцать! Хотя бы пару лет… Я поступила бы в универ. Закрепилась…
— А ты не думала, что тебя к этому времени либо грохнут, либо насильно другие возьмут в жёны?
— А ты, стало быть…
— На правах первого хочу тебя удачней пристроить. Так что на моё усмотрение. И это тоже было оговорено, — не применул напомнить.
— Проходите! — наш разговор прервала работница ЗАГС, с такой шаблонной улыбкой, что если я и подумала шелохнуться, то прочь.
Зато Хан встал, парни тоже зашевелились.
— Но его же… нет, — прохныкала. На тётку глянула, ища солидарности. Женской… — А можно пропустить? Других пока пригласить?
И тотчас испуганно всхлипнула, когда Хан меня за руку поймав, рывком на ноги поставил:
— Шевелись, пьянь…
Рот открыла для возмущения, но среагировала на появление мужчины в проёме между гардеробной и залом ожидания, где мы были.
— Я уже! — поднял руку, привлекая внимание Хана и парней.
Простенький мужчинка, лет тридцати. И какой-то не совсем важный, праздничный. В груди всё смешалось: разочарование, раздражение, грусть, обида… Видимо и правда перебрала с алкоголем.
Хан кивком его приветствовал, и тогда меня сильно повело!
ОН!
Померкло всё перед глазами, темнота стремительно накатила.