Дань кровью
Шрифт:
— Ой, смотри, Любиша! Радоня тебе этого не простит, — пригрозил ему в ответ Юнко.
— Посмотрим, — только и ответил Любиша и тронул своего гнедого коня.
Картина получилась весьма интересная: почти одновременно из Требине и из Дубровника двинулись ратники, гоня перед собой большое количество скота. Они шли навстречу друг другу, даже не подозревая об этом. И только случай предотвратил их столкновение. Уставшие после дневного перехода и многочасового разбоя, ратники Радони устроили себе на полпути привал, сойдя немного в сторону от дороги, а Любиша Богданчич, Хрвое Дучич и их сотоварищи, слегка спрямив путь, ушли в Шумет делить захваченную добычу.
Когда же Радоня вернулся домой, его охватила неописуемая ярость. Он готов был тут же броситься в погоню за обидчиками и уничтожить, смять их, сравнять их поселения с землей.
Судьба человеческая иногда круто обходится и со своими любимцами. Последние годы она больно била деспота Углешу. На его державу (первую в Сербии) участились наскоки турецких акинджиев — разбойников, которые жгли и грабили поселения, насиловали женщин и уводили в рабство людей. Византийцы не спешили заключать с ним союз, и даже подписание акта о примирении церквей, который предложил Углеша вселенскому патриарху Филофею еще три года назад, по непонятным для деспота причинам все откладывалось. И самое главное — умер, не прожив и четырех лет, его единственный любимый сын Углеша, названный так в честь отца, деспота Йована Углеши.
И вот, в апреле 1371 года деспот Углеша вместе с супругой своей Еленой, дочерью кесаря Воихны, отправился на Святую гору. Посещение Афона имело двоякую цель — поклониться могиле тестя, кесаря Воихны, и маленького Углеши, похороненных вместе в монастыре Хилендар, и заручиться поддержкой и благословением афонских монахов перед готовящимся походом против турок. Это должно было стать чем-то вроде «крестового похода» против «неверных агарян», что придало бы вес всему мероприятию.
Елена в последний раз поцеловала иконку, подаренную святым и великим мужем, королем Вукашином маленькому Углеше-деспотовичу, и поставила ее на каменное надгробие. Еще раз прочитала глазами сделанную ею саморучно надпись на иконке, в которой оплакивала преждевременную кончину сына. Опустившись на колени, коснулась лбом пола, и полумертвые губы зашептали:
— Сподоби, владыко Христос, и ты, пречистая Богоматерь, меня, окаянную, всегда скорбеть об отшествии души моей, что узрела я на родителях моих и на рожденном мною младенце, о коем жалость непрестанно горит в сердце моем, природой материнской побеждаема…
Перекрестившись, она еще раз, вместе с Углешей, поклонилась гробнице и вышла из усыпальницы, вытирая краешком черной шали мокрые глаза.
— А теперь иди, — слегка подтолкнул ее Углеша, — мне с настоятелем потолковать надобно.
Елена, снова перекрестившись, удалилась, а к Углеше, словно ожидая этого момента, подошел настоятель Хилендарского монастыря — сухой и древний старец с длинной, до пояса, седой бородой.
— Облегчил душу молитвою и слезами, и словно камень огромный с нее свалился, — обратился Углеша к старцу.
— Истину глаголешь, сын мой, — склонил голову настоятель. — В том и состоит внутренняя сила Господа Бога нашего, Иисуса Христа.
Старец перекрестился и поклонился иконе Христа-спасителя, красовавшейся на самом видном месте.
— А времена нынче тяжелые настали, отец Игнатий, со всех сторон проклятые агаряне лезут.
— И не говори, сын мой. Кто бы взялся за изгнание сих басурманских детей, вовек бы тому слагались молитвы и вовек бы ему было благословение Иисуса Христа.
Углеша тут же уловил тайный смысл слов старца и про себя усмехнулся.
— Небось ты уж слыхивал, отец Игнатий, что даровал я нынче монастырю Ватопедскому земли богатые? — Углеша решил сразу перейти к существу дела.
— Как не слыхивать. Благие дела в угоду Господа Бога нашего долго в тайне не содержатся.
— Спасибо за похвалу, святой отец. Я выполнил только лишь свой долг истинного христианина. Поэтому и царство мое, поднимая оружие против безбожных магометан, сознавало, что следует посетить Святую гору и принести нашей Богородице молитвы и рабское преклонение, а от нее восприять богатство ее милости, а через нее и самого слова и Бога нашего. Ибо их помощью цари царствуют и государи владеют землей. А посему, приняв от честной и святой Хилендарской обители моего царства многие молитвы перед великой дорогой, хочу я подарить монахам, подвижнически живущим в ней, еще два села, подтвердив все прежние монастырские владения и привилегии.
— Да возблагодарит тебя Господь, сын мой, — поклонился настоятель.
Едва лишь в середине мая 1371 года
Но как бы силен ни был Углеша, каково бы ни было его войско, он понимал, что в одиночку ему с варварами не справиться. Следовало найти союзников. Но где? Византийцы уже отпали сами собой, послы от болгар вернулись ни с чем — те боялись, что их участие в походе против турок повлечет за собой новые набеги и разорения в случае поражения. Северный сосед — князь Лазарь — тоже не проявлял слишком большого рвения — ведь его державе турки пока не угрожали. Оставалась одна надежда на брата, короля Вукашина. И тот заверил, что в любой момент готов прийти на помощь. В действие вступили разосланные по турецким землям Углешей лазутчики, доставлявшие деспоту все необходимые сведения о передвижении турецких войск.
Время стало еще одним союзником деспота. Он терпеливо ждал своего часа.
Основатель славного рода Балшичей бедный зетский властелин Балша I при жизни Душана владел всего лишь отчим селом. Но сразу после смерти великого царя Балша вместе с тремя своими сыновьями Стратимиром, Джюраджем и Балшей и несколькими верными друзьями собрал рать и пошел воевать Нижнюю Зету. На удивление легко ему удалось занять город Скадар, и вскоре уже вся Нижняя Зета вплоть до Котора распростерлась перед ними. Удача явно была их союзником. Не изменила она братьям даже после смерти отца. А аппетит у них разгорался. В 1362 году они положили глаз и на Верхнюю Зету, где в то время господствовал род Джюраша Илиича. В одном из боев Джюраш погиб, и его родственники и наследники потеряли Верхнюю Зету. Братья Балшичи первыми заявили царю Урошу о том, что они ему больше не подчиняются. Дерзость эта сошла им с рук, поскольку у Уроша не было ни сил (после войны с Людовиком и с Дубровником), ни способностей, чтобы поставить на место зарвавшихся выскочек. А выскочки твердо знали свое дело. Они были искусны не только в войне, но и в политике. И вот уже Стратимир, на правах старшего в семье, выдает свою сестру Анжелику замуж за Иванишу, сына набравшего вес и силу в Сербии будущего короля Вукашина Мрнявчевича. Средний Балшич, Джюрадж, женился на Оливере, Вукашиновой дочери. Братьям казалось, что теперь они достигли всего, чего хотели.
И все же нашелся человек, непоколебимо вставший на пути завоеваний братьев Балшичей, — албанский великаш Карл Топия. Он пошел со своей ратью в поход на Зету и в одном из боев в 1364 году пленил Джюраджа, самого мудрого, находчивого и талантливого из братьев. Теперь Карл Топия мог диктовать Балшичам любые условия. Братья растерялись. Не с руки им было пленение Джюраджа. Они предпринимали разные усилия, чтобы вызволить брата из плена, но все было тщетно. Два года держал знатного пленника Карл Топия и охранял его весьма искусно. И все же в сентябре 1366 года Стратимиру и Балше, при посредничестве Дубровника, гражданами которого они считались, удалось выкупить брата из плена. К тому же Карл согласился породниться с Балшичами, взяв себе в жены их младшую сестру Каталину. Руки у Балшичей наконец были развязаны.