Дань кровью
Шрифт:
Однако в это время началось восхождение жупана Николы Алтомановича. Не единожды врывались ратники Николы во главе с воеводой Радином Дубравчичем на территорию Зеты, грабили и жгли села, уводили себров во владения жупана, а тот их затем выгодно продавал дубровницким работорговцам. Встречались братья с жупаном и в открытом бою, иногда и побеждали, с позором изгоняя Николу с поля брани. Но с тех пор как у Алтомановича появились рыцари Брюкнера, он стал непобедимым. Долго ломали Балшичи голову, стремясь найти управу на жупана, а тот продолжал разбойничать по всей Сербии. Балша предложил перекупить рыцарей. Братья согласились и послали к Брюкнеру лазутчика с тем, чтобы он попробовал уговорить рыцаря перейти
Король Вукашин давно и тщательно готовился к войне с Алтомановичем, уж слишком вольготно и безнаказанно вел себя жупан, не признавая никаких авторитетов. Бан Твртко и князь Лазарь, хоть и не собирались участвовать в этой распре из-за соперничества с Вукашином, весьма благосклонно смотрели на это мероприятие, поскольку и сами натерпелись от жупана. К тому же князь Лазарь, отнявший у жупана Рудник, побаивался, что Алтоманович вернет его себе. Всецело занятый подготовкой к походу против турок, не смог участвовать в распре с жупаном деспот Углеша, который, впрочем, в случае крайней необходимости готов был прийти на подмогу. И только братья Балшичи с двумя тысячам ратников разбили лагерь под Скадаром, где и ожидали подхода трехтысячной рати короля Вукашина. Да еще дубровчане дали согласие, если понадобится, предоставить свой флот для переброски ратников Джюраджа Балшича и Вукашина с территории Николы на территорию Джюраджа.
И вот в начале июня 1371 года войско Вукашина двинулось из Скопле в Призрен, где к нему присоединился со своей ратью сын и наследник, королевич Марко. Вдвоем они подошли к Скадару и разбили лагерь рядом с лагерем Джюраджа Балшича. Собравшись сразу же на военный совет, все трое порешили двигаться от Скадара на Оногоште и там встретиться с ратью жупана Николы. Обсудив детали, дали войску три дня отдыха. Необычайное веселье царило в лагере, будто не в поход собрались ратники, а на пир. Да и было чему радоваться — в победе не сомневался никто, даже несмотря на то, что у жупана Николы были одетые в железо, тяжеловооруженные рыцари. Да и сам Никола испугался. Не забылось ему еще поражение от Вукашина на Косовом поле, а ведь тогда против него выступили только двое великашей, братья Мрнявчевичи. Сейчас же к ним добавились еще и Балшичи. Тогда, правда, в самый последний момент ему изменил князь Лазарь. Но теперь он такой ошибки уже не допустит. Он отправил послов к своему другу и покровителю мачванскому бану Николе Гаре-старшему, и тот помощь обещал.
Однако за день до начала похода в лагере под Скадаром появился гонец от Углеши. Он вбежал в стан Вукашина и, упав перед ним на колени, тяжело дыша, произнес:
— Король, твой брат и деспот Йован Углеша срочно просит прибытия твоего в Серры. Он велел передать, что приспело время идти в поход на безбожных агарян.
Вукашин задумался. Он оказался перед выбором: Алтоманович или османы. Разгром первого укрепит его позиции внутри страны, разгром же вторых создаст ему славу освободителя Балкан от захватчиков, а значит, создаст предпосылки, в случае смерти бездетного царя Уроша, объединить под своей властью всю Сербию и возродить империю теперь уже с династией Мрнявчевичей. А сказывали, что царь Урош совсем плох. И отсиживается все больше в Крушеваце у князя Лазаря. К тому же Вукашин дал в свое время брату слово явиться к нему на помощь по первому зову. Ведь в данном случае промедление могло
Вукашин поднял на Марко и Джюраджа свои маленькие, глубоко посаженные глаза. Те молча смотрели на него, ожидая решения.
— Следует идти на помощь деспоту. Значит, выпал благоприятный случай, — произнес Вукашин и слегка тронул кончиками пальцев длинную седую бороду. — Жупан Никола подождет следующего раза. А в случае нашей победы он сам придет ко мне на поклон.
Королевич Марко покорно склонил голову, хотя ему не терпелось сцепиться с дерзким жупаном, который был на два года моложе Марко. А Джюрадж Балшич, вздохнув, недовольно произнес:
— А не просчитался ли ты, король? Жупан Никола, даже наголову разбитый, не очень спешил кланяться.
— Посмотрим, — только и ответил Вукашин.
По веселью и радостному возбуждению, царившему в этот день в селе Лисцы, трудно было предположить, что многие мужчины-себры собирались в поход на османов. С самого утра властелин Никола Орбелич, торжественно облаченный в рыцарские доспехи, восседал на гнедом красавце коне посреди сельской площади, ожидая, пока подгоняемые сельским старостой-кметом сербы соберутся перед ним во всеоружии. Словно не трудный поход во вражеские земли ожидал их, а легкая увеселительная прогулка на местное ристалище, где они должны стать зрителями интересного поединка. Собирались с песнями, шутками, смехом.
Андрия Живкович и Гавро Савич шли рядом, задевая друг друга плечами, и вели под руку жен. Их дочери-подруги, Зорица и Славкица, светловолосые четырнадцатилетние девушки, шли, также обнявшись, немного позади.
— Ничего, бабы, вот прогоним безбожных османов с земель наших христианских, вернемся с добычей и тут же свадьбы нашим девкам справим, — уверенно заявил Андрия.
— Да, приданого, я думаю, мы принесем немало, — поддержал друга Гавро.
— Сами бы вернулись целыми, а уж о приданом потом думать будем, — вздохнула Гаврова жена, Милица.
— Цыц, баба! Раскудахталась, — прикрикнул на нее Гавро.
— Все говорят, что Мурат в Анатолию воевать пошел, а в Адрианополе и войска-то не осталось, — рассуждал Андрия. — Я так думаю, что и похода-то всего на пару дней будет. И на зиму засеять успеем. Может, хоть на следующий год Господь Бог смилостивится над нами и ниспошлет нам урожай хороший.
— Дай-то Бог, — перекрестился Гавро, вздыхая.
Наконец пришли на площадь. Обнялись с женами, поцеловали дочерей, отдавая им последние наставления. И вот двинулись. Ведь дорога до Серр была неблизкая. Бабы еще долго смотрели им вслед, крестя и благословляя их шепотом, моля Господа, чтобы на сей раз миловал их.
А в Серрах уже встретились Вукашин с Углешей и, дожидаясь подхода всех ратников, обсуждали последние детали похода.
— Не гневись, брат, что отвлек тебя от похода на жупана Николу, — говорил Углеша, — но я считаю, что нынче промедление было бы смерти подобно. Судьба наиболее благоволит нам сейчас. В Анатолии поднялся бунт против царя безбожных агарян, и Мурат с ратью отправился подавлять его. В Адрианополе остался один Лала-Шахин с десятью тысячами войска. С такой силой ему крепость не удержать.
— Коли повезет, должны мы османов сбросить в море, — поддержал Вукашин.
— Сильным везет всегда. — Углеша глянул в глаза Вукашину. — Я не вижу той силы, которая могла бы помешать нам это сделать.
— Хотел бы посоветоваться с тобой, брат, каким путем идти будем.
— Только через Пловдив, — решительно произнес Вукашин.
— И я тоже думаю, что пора крепость сию возвернуть ее хозяевам, — согласился Углеша. — Народ мой так озлился, глядя на жестокости варваров, что удержу ему не будет до той поры, пока голова последнего варвара не покинет его плеч.