Дань с жемчужных островов
Шрифт:
Преуспевающий Шандарат настолько разительно отличался от родного Урихару Асгалуна, который переживал затянувшийся период упадка, что шемиту вовсе расхотелось возвращаться домой. Он договорился с Джаллиахом, что тот, вернувшись на родину, продаст дом и лавку Урихара и со следующим караваном пришлет купцу вырученные деньги. На большую прибыль шемит не рассчитывал, ибо за годы его отсутствия дом, конечно же, обветшал, а большинство остававшихся в лавке товаров утратили свою ценность. Да, собственно, эти деньги не очень-то ему были и нужны, ибо на самоцветах из Пунта, а также на орехах колы, зернах коффы
Вскоре присмотрел он и дом, расположенный недалеко за пределами города, близ Туранской дороги, где селились наиболее богатые и знатные жители Шандарата. Обставив его с восточной роскошью и пышностью, купец зажил наконец-то той жизнью, о которой всегда мечтал. Однако не прошло и года, как Урихар затосковал. Зачем ему одному эти великолепные покои? В мечтах о блестящем будущем ему всегда виделись красавица-жена и дети. Вечерами, принимая наполненную благоухающей водой ванну, или ночами, утопая в невесомых шелках широкого ложа, он рисовал себе картины, как введет в дом единственную на свете женщину, которая наполнит его теплом и светом.
Довольно скоро судьба, словно подслушав его самые сокровенные мысли, улыбнулась ему, послав незабываемую встречу. Возвращаясь домой после заполненного трудами и квотами дня, проведенного в торговой лавке, Урихар увидел на Туранской дороге богатый экипаж. Шторка на окне на мгновение отодвинулась, и на шемита взглянула женщина, прекраснее которой он никогда не встречал, хоть и дума что, успел повидать немало за свою еще достаточно короткую жизнь. Сердце молодого купца учащенно забилось, и с тех пор он не мог прожить ни минуты, чтобы не вспомнить о небесной красоте незнакомки.
Будучи по натуре своей человеком деятельным и решительным, Урихар попытался узнать имя прелестницы, навсегда похитившей его сон и покой, и его попытки увенчались успехом. Это оказалась богатая вдова, дом которой располагался совсем близко от дома шемита. Амарис, как шли красавицу, занималась весьма странным для женщины делом. Она разводила, выращивала и продавала бойцовых и сторожевых собак, по силе и злобности не знавших себе равных.
Собравшись с духом, купец подобрал в подарок любимой строгое ожерелье из двадцати крупных рубинов, на которое можно было построить быстроходную галеру, и решительно направился к очаровательной соседке просить ее руки.
— Я дважды побывала замужем, — сказала Амарис, Глядя на влюбленного бездонными глазами, — но оба раза моя супружеская жизнь длилась не дольше одного дня.
— Боги часто посылают испытания тем, кто может поспорить с ними красотой, мужеством или добродетельностью, — пылко ответил Урихар. — Но скажи, любовь моя, разве гибель тех, кто, видимо, был тебя не достоин, настолько поразила твое сердце, что в нем не осталось места для новой любви?
— Пожалуй, осталось, — лукаво взглянула на него Амарис, и у шемита на миг потемнело в глазах от ярко вспыхнувшей надежды. — Ты молод, красив, богат и не глуп. Я не могу так сразу согласиться на твое предложение, ибо coвсем не знаю тебя. Но я не скажу и «нет». Погоди немного. Как знать, может, богам угодно, чтобы мы были вместе.
Урихар покидал дом Амарис окрыленным. Его красавица,
Ах, какая это была свадьба! Единственное, в чем уступил счастливый жених своей невесте, так это то, что свадьбу праздновали в ее доме. Ему это показалось странным, ведь он считал, что жить они будут у него, но Амарис так настаивала, что Урихар вынужден был согласиться. Во всем остальном он устроил пиршество по своему вкусу.
Дорожку от ворот ограды до порога устилал пышный ковер из живых цветов. Цветами был полон и дом. Они были повсюду: стояли в огромных напольных вазах, висели гирляндами на стенах, лежали на полу, плавали в ванне. Даже огромная люстра в форме резного полушария с сотней разноцветных свечей была увита благоухающими розами.
В самой большой комнате дома стояли длинные столы, покрытые белоснежными кружевными скатертями. Однако тонкое кружево почти полностью скрывали золотые, серебряные и фарфоровые блюда с разнообразной снедью, яркой зеленью и налитыми солнцем фруктами. Из высоких чеканных ведерок выглядывали длинные горлышки бутылок с лучшими аргосскими и шемитскими винами. Множество слуг, облаченных в шелка и бархат, непрерывно сновали по дому, стремясь предугадать малейшее желание каждого гостя.
Гостей собралось великое множество. Это были самые богатые и знатные люди Шандарата, и даже владыка города прислал с поздравлениями и подарками своего советника.
Привычные к блеску и роскоши гости с восторгом взирали на окружавшее их великолепие. Но когда из своих покоев появилась невеста, все замерли, забыв обо всем на свете, пораженные ее красотой.
Им Амарис было платье из нежнейшего шелка небесно-голубого цвета, широкий подол которого украшал замысловатый узор из крупных молочно-белых жемчужин. Высосан прическа, открывавшая лоб и маленькие розовые ушки, пи ил усеяна нитками белых и голубых перлов. Несколько нитей спускались на щеки, в пять или шесть рядов обвивали стройную длинную шею и терялись в глубоком вырезе платья. Матовые жемчужины мерцали в желтоватом свете множества свечей, играли и переливались, словно лаская бархатную кожу одной из прекраснейших женщин хайборийского мира. Глаза невесты излучали такую радость, что у каждого, кто бросал на нее взгляд, на лице расцветала широкая улыбка.
Пир затянулся надолго. Звучали длинные застольные речи, прославлявшие жениха и невесту, им желали счастья и радости, достатка и благополучия, детей и внуков. Но хоть красота Амарис и пробуждала мужчину даже в дряхлом старике, мало кто завидовал Урихару. Страшная смерть предыдущих мужей этой роскошной женщины вызвала в Шандарате много пересудов. Может быть, поэтому Почти все, кто произносил в этот день тосты, желали шемиту прежде всего долголетия. И каждый раз, словно отвечая добрым пожеланиям, на груди жениха слегка шевелился маленький идол Мооля.