Дань
Шрифт:
– Ужин для Великого Хана! – возвестили где-то за стенами гэра, и Кайсар застонал:
– Проклятый бог! Чем я разгневал Высшие силы!
– Я так есть хочу! – выпалила запыхавшаяся девушка, заставив мужчину подобраться.
– Что ж ты молчала, глупенькая? – усмехнулся Хан, переводя взгляд на людей, устанавливающих у кровати низкий столик.
– Так времени не было, - лукаво усмехнулась Эйлин, поднимаясь с ханского ложа.
Вошедшие слуги несли на серебряных подносах блюда, от аромата которых у княжны закружилась голова. День был не из легких, а
– Кайсар, - тихо позвала Эйлин и замялась, когда мужчина обернулся, окинув хрупкую фигурку горячим, многообещающим взглядом.
Хан вопросительно поднял брови, ожидая продолжения, но девушка вдруг замолчала, нервно кусая хорошенькую губку.
– Что ты хотела сказать, моя эмегтэй? – не выдержал он.
– Мне, наверное, лучше поужинать в шатре для женщин, - тихо выдавила из себя княжна.
– Тебя не устраивает мое общество? – прищурился Кайсар и в его голосе появились нотки раздражения.
– Я настолько не нравлюсь тебе, что ты брезгуешь разделить со мной пищу?
– Что? – словно опомнившись, спросила Эйлин и подняла на мужчину взгляд. – Не-е-е-е-е-ет! – воскликнула она, сообразив, о чем Хан подумал.
– Просто… Просто…
– Просто что, Эйлин? – вся поза Великого Хана, от плотно сомкнутых в узкую полоску губ и сжатых в кулаки рук до широко расставленных ног, кричала о его недовольстве.
– Я ни к чему тебя не принуждаю! Я стараюсь, как можно реже касаться тебя, хотя видит Мать Всех Степей, мне все труднее и труднее это сделать! Я пожелал такой малости – просто поговорить с тобой, сидя за одним столом, но и этого ты не приемлешь и бежишь от меня!
Княжна смотрела на этого сильного и страшного в гневе мужчину, которого боялись и почитали все вокруг, и вдруг поняла, что в ее душе нет страха. Она не боится его, потому что уверена – вся злость и недовольство Хана не коснутся ее. Кайсар никогда не причинит ей вреда намеренно. Что бы ни происходило – он встанет на ее защиту. Где-то внутри Эйлин, давно переросший в благодарность долг сейчас превращался в нежность и тягучую потребность в этом мужчине, а его почти детская обида и сказанные в горячности слова позабавили девушку. Она тихо рассмеялась и сделала шаг ему навстречу.
– Ты смеешься надо мной?! – воскликнул Кайсар.
– Да, - Эйлин подошла к нему так близко, что мужчина ощутил ее дыхание.
– Меня развеселила твоя поспешность делать выводы.
– Княжна положила замотанные ладошки на его грудь.
– С больными руками я не смогу есть сама…
– Это единственная причина, по которой ты захотела покинуть меня? –
– Единственная, - кивнула Эйлин и улыбнулась.
– Не станет же Великий Хан сам кормить меня из своих рук.
– Станет, Эйлин, - лицо Кайсара озарила хищная, предвкушающая улыбка.
– Станет.
От таких простых слов, сказанных хриплым шепотом, сердце девушки пустилось вскачь. Она сама подняла голову и потянулась к губам мужчины, нуждаясь в его поцелуе, как в глотке воздуха. Кайсар застонал и припал к сладкому, манящему рту княжны, прижимая девушку к себе. Он целовал Эйлин упоительно долго, впитывая в себя ее сладость, чувствуя, как в душе разрастается что-то удивительно светлое, необходимое и важное.
Эйлин всхлипнула и прижалась к его груди, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Кайсар подхватил девушку на руки и бережно усадил за стол.
– Ноги пока еще не травмированная часть моего тела в отличие от многих других, - рассмеялась княжна, и Кайсар улыбнулся в ответ.
– Воистину, ты притягиваешь к себе неприятности, - ответил он, доставая свой охотничий нож и выкладывая на тарелку аппетитные куски мяса.
– Я голодна, как волчица, - сверкая глазами, призналась Эйлин.
– Терпение, женщина, - едва сдерживая улыбку, Кайсар нарезал мясо небольшими кусочками.
– Ты хочешь моей голодной смерти! – застонала девушка и тут же получила истекающий ароматным соком кусочек. Княжна зажмурилась от удовольствия, медленно пережевывая.
– Великолепно! Еще!
Кайсар рассмеялся, наблюдая, как девушка тянется за очередным кусочком.
– Ты ненасытна, - с придыханием прошептал он, слизывая мясной сок с уголка ее губ.
– Не отвлекайся! – хитро прищурившись, осадила его Эйлин.
– Сейчас лепешку, сыр и вон тот рыжий фрукт!
– Приказываешь Великому Хану, женщина? – Кайсар попробовал сказать это грозно, но предательская улыбка вновь выступила на его губах.
– Великий Хан сам выбрал этот нелегкий путь, - Эйлин похлопала веером своих густых ресниц.
– Удовлетворить все желания женщины ох, как не просто.
– Я готов удовлетворить все твои желания, моя сайхан эмегтэй, - прошептал Хан, протягивая ей очередной кусочек.
– Что такое «сайхан»? – поинтересовалась княжна.
Кайсар закашлялся. Он сказал «сайхан эмегтэй» не задумываясь, сказал, потому что наедине с собой давно называл Эйлин именно так и теперь не знал, как признаться в этом женщине.
– Главная, - выдавил он.
– Это значит главная.
– То есть я теперь главная наложница Великого Хана? – что-то в вопросе девушки заставило Кайсара напрячься. Конечно, «сайхан» дословно означало «любимая», но в ханском обиходе больше подходил перевод – «главная» или «самая востребованная».
– Наложница… - медленно проговорил мужчина.
– Это та, что на ложе. Ты не главная, Эйлин. Ты – единственная. Пока я делю с тобой ложе, других женщин там не будет.
– Я поняла, - тихо сказала девушка, но улыбка сошла с ее лица, заставив Хана напрячься.