Дань
Шрифт:
Саинарцы охотились в лесах так же удачно, как и в своей родной степи, а княжна из добычи, съедобных трав и кореньев могла приготовить чудесный ужин.
У костра часто рассказывали сказки и легенды, как степные, так и лесные. Ведь теперь путников охранял Отец-Заступник. Здесь начиналась его вотчина.
Эйлин посчитала своим догом в первый же день поговорить со своим спутником, и когда они с Етугаем немного вырвались вперед, оставив позади отряд саинарских воинов, княжна решилась.
– Прости… - начала говорить девушка,
– Тебе не за что просить прощение, Эйлин, - ответил мужчина. – Это только мой путь и мой выбор. Не вини себя, не иди против чувств, будь верна себе. Я полюбил светлое и чистое создание, и хочу, чтобы такой ты и осталась, Эйлин, сколько бы ни минуло лет. Я же стану любоваться тобой, пусть только издали. Из нас не вышло любовников, но мы можем остаться друзьями.
В очередной раз княжна поразилась тому благородству, чести и мудрости, что сплелись воедино в этом человеке.
– Можем, - тихо ответила Эйлин, и больше они не касались темы, от которой было больно и ей, и ему.
Зато много разговаривали, постепенно узнавая друг друга лучше и лучше.
Етугай много рассказывал ей о детстве, о тренировках и боях, о том, как едва не попал в плен к оторогам, но был спасен таким же мальчишкой. О дружбе с Кайсаром говорил мало, Эйлин и не настаивала. Ей тоже было что поведать бывшему ханскому нукеру.
– Мамы не стало рано. Я ее совсем не помню. Помню только, что любила, и что в тереме становилось светлее, когда она входила в горницу. Именно тогда отец подарил мне ее лошадку, а через год сам не вернулся.
Княжна ехала медленно, и Етугай мог украдкой любоваться ее профилем, солнцем, запутавшимся в золотых волосах, ее плавными жестами и улыбкой, которой она щедро одаривала всех, кто ее окружал.
– Что с ним случилось? – спросил он.
– Никто точно не знает. Просто он уехал собирать налог с дальних деревень и не вернулся. Раен, мой брат, отправился на его поиски, а через день вернулся бледный, испуганный. Он сказал, что отец никогда не вернется, что никто не вернется из тех, кто сопровождал князя Калиши в его последнем походе. Дружинники говорили, что нашли обглоданные останки кого-то из людей. Это был первый год, когда на Элитаре появились отороги.
– Выходит, твой отец стал едва ли не первой их жертвой? – уточнил Етугай, и княжна кивнула. – Тогда, почему вы не обратились к саинарцам сразу, а ждали долгих десять лет?
Почему-то до этого момента Эйлин никогда не задавалась подобным вопросом. И вот теперь растерялась.
– Возможно, потому что отороги никогда не нападали на Калишу с тех пор, как пропал отец, а за год до моего отъезда пострадали две пограничные деревни. Брат собирался выдать меня замуж за Туроского князя, и тот приезжал свататься.
– Не приглянулся? – улыбнулся Етугай.
– Не в этом дело, - отрицательно качнула головой Эйлин. – Он словно чудовище в облике человека, понимаешь? А никто, совсем
– Ты предпочла стать ханской наложницей, положению княгини самого большого княжества севера? – удивился нукер.
– В присутствии Кирага меня охватывал такой ужас, что я и сейчас бы поступила точно также.
Етугай задумался и долго ехал молча.
– Ваши деревни, которые выкосили отороги, стояли ближе к Туроскому княжеству, не так ли? – наконец заговорил он.
– Да, - тихо ответила Эйлин.
– Понимаешь, отороги порождения Проклятого бога. Порталы открываются повсюду, но приходят чудовища с севера и уходят на север. Спасая людей, мы никак не могли отыскать корень зла…
– А сейчас? – спросила княжна.
– Думаю, мы нашли того, кто отыскал древний храм проклятого бога и стал вершить страшные ритуалы. Нужно только проследить за князем, чтобы знать точное место, - произнес Етугай. – Ты останешься с воинами, а я…
– Никуда ты без меня не пойдешь, - возразила Эйлин. – Первые же землепашцы выдадут тебя Кирагу, как шпиона врагов. Слишком уж внешность саинарцев отличается от внешности тех, кто живет на севере.
Нукер потупился, он понимал, что девушка права, но не знал, как поступить иначе.
– Что ты предлагаешь? – хмуро поинтересовался он.
– А много ли вы знаете песен, нукер Великого хана? – хитро прищурилась девушка.
– Да уж не мало, - подмигнул Етугай.
– Вот и решение нашей проблемы. Только бродячие музыканты не вызывают подозрения. Тебе придется стать слепым певцом, а мне – твоим мальчиком-поводырем, - сообщила ему Эйлин и улыбнулась. – Согласись, что я очень здорово придумала.
В душе Етугай был с ней согласен, но подвергать княжну такой опасности он не собирался.
– Нет, - ответил он. – Об этом не может быть и речи! Я не позволю тебе рисковать собой!
– Ну, подумай сам, - принялась уговаривать его девушка. – Всего несколько часов, и тайна Проклятого бога будет раскрыта. Да и нет никакого риска. У нас в обозе найдутся подходящие вещи, и никто не станет обращать внимание на нищих музыкантов. Самое страшное, что нам грозит – нас попросят спеть. Лично я это ни капельки не боюсь. Етугай, пожалуйста!
И Эйлин улыбнулась саинарскому джинхару.
За такую улыбку он бы позволил ей все, что угодно. Он понимал, что поступает неразумно, но отказать княжне не мог, утонув в синеве ее глаз.
– Будь по-твоему, - вздохнул бывший нукер. – Только с условием – в эти несколько часов ты все время будешь рядом со мной, не отлучаясь ни на минуту.
– Обещаю, - кивнула Эйлин, и они отправились подбирать одежду.
Однако, обрядиться в каликов перехожих оказалось непросто. Весь небольшой караван заполняли лишь новые одежды из дорогих тканей. Пришлось заимствовать у ратников из отряда охраны старые рубахи, портки и халаты.