Дань
Шрифт:
– Где она? Что с ней? – спросил Хан.
– Отсюда недалеко. Видишь, гора стоит? – Акиша показала рукой. – У подножья тропинка. Да коня не бери, там конный не пройдет. В горе выступ есть, там и вход в пещеру найдешь. А теперь ступай, ты там нужен. И помни, только настоящая и взаимная любовь может сотворить истинное чудо, а такая раз в сто лет бывает. Иди, Хан саинаров, и возвращайся с победой. Старая Акиша будет молить всех богов за тебя и за свою девочку.
Кайсар преклонил перед пожилой женщиной колено, и та возложила на чело его холодные
Он ушел, а Акиша еще долго смотрела вслед, утирая влагу с глаз.
***
Северные горы выглядели совсем не так, как сопки в степи. Кайсару предстоял трудный подъем по едва заметной тропинке.
Но еще подъезжая к подножью, Хан почувствовал, что не один. Рядом находился человек весьма умелый, знающий, как лес, так и степь. Кайсар спешился, потрепал верного коня по холке и шепнул:
– Жди меня, а коли не вернусь, выходи к людям. Ты был мне верным другом, но она – мой свет.
Конь закивал, но не проронил ни звука.
Высшая сила требовала, чтобы Хан выследил и нашел того, кто прятался на тропе. Но, судя по тому, что цель постепенно удалялась он него, Кайсар понял, что человек тоже пробирается к пещере, и решил не спешить, проследить за ним. Барс был согласен с хозяином.
Кто бы ни шел впереди, он явно имел навыки охотника и мастерски владел арбалетом. На тропе Хан увидел сбитую с вершины огромной сосны шишку и теснее прижался к горе. Дальше он пробирался, ступая след в след с тем, кого преследовал, а когда тропинка резко завернула за уступ, остановился и прислушался.
– Где мои деньги? – приглушенно спросил один.
Этот голос смутно был знаком Кайсару, а барс просто вьюном вился, показывая, что знает человека. Странно, ведь знакомых северян у Хана почти не было, с ними общались его приближенные, а значит… Значит, за уступом стоял саинарец и требовал у кого-то деньги. За что? В любом случае не за доброе дело.
– Сегодня получишь, - просипел второй. – Скоро. Жди здесь, смотри в оба. В случае чего, подашь сигнал.
– Я убью тебя, если и сегодня не будет денег, - предупредил степняк.
– Будут.
Голоса стихли, и второй мужчина удалился, поднявшись выше. А сторож остался и занял очень выгодную для наблюдения позицию.
Кайсар огляделся. Камень в древних горах был сплошь покрыт впадинами и трещинами. Над их появлением века трудились ветра и холода. Зато Хан смог бы с легкостью забраться выше стража и появиться перед ним внезапно и неожиданно.
Какие только преграды не приходилось ему преодолевать за свою жизнь, и эта оказалась не самая трудная. Уже через пару минут он спрыгнул прямо под ноги человеку в лисьей шапке.
– Мой Хан?.. – испуганно прошептал тот.
– Сагадат? – удивился Кайсар и помрачнел, доставая меч.
Саинарец не сопротивлялся, не пробовал бежать, ибо хорошо знал – бесполезно. Он встал на колени и склонил голову пред своим повелителем, но Хану было этого мало. Слишком мало. Он желал знать.
– Что толкнуло ханского
– Что толкнуло меня, спрашиваешь ты, Кайсар? – вскинулся тот, но подняться с колен не посмел. – Позор, который я вынужден был терпеть, находясь в твоем дворце. Позор, который ты мог бы пресечь, но не стал. Позор, который мне нанесла женщина на церемонии выбора. Позор и злость на весь мир! Я смог это вынести, и когда северянин стал искать наблюдателя, вызвался быть им.
Кайсар вспомнил рыжеволосую Наяну и то, как она выбрала пожилого ратника, отказав ханскому нукеру.
– Не сравнивай женщину с курицей, чтобы потом не выглядеть ослом, Сагадат, - ответил Хан. – Об этом говорил саинарский народ, тебе достаточно было вспомнить мудрость своего народа. Исаф убил ты?
– Я, - ответил бывший нукер.
– А братьев моих подставил ты?
– Они сами себя подставили, мой Хан. Они виновны во всем, что приключилось с ними.
– А с Эйлин? Как ты поступил с Эйлин? – прищурился Кайсар.
– Я должен был сделать так, чтобы на нее сыпались все беды Элитары, чтобы ты подумал, что ей опасно находиться рядом с тобой. И ты так подумал…
– За это ты умрешь, Сагадат! – зашипел Кайсар в лицо своему бывшему другу. – И будешь умирать медленно!
– Но в Туросе я спас княжну и Етугая от людей князя Кирага! – выкрикнул Сагадат.
– Хорошо, - выдохнул Хан. – Ты умрешь быстро, зная, что твоя душа никогда не попадет в Чертоги Высших.
Один взмах, и голова Сагадата отделилась от тела. Прокатившись, она рухнула в пропасть, а за ней полетело и само тело.
Вот и еще один мужчина погиб из-за женщины, но разве из-за любви к ней? О, нет. Скорее, от ее недостатка. Если бы тогда, на церемонии выбора его восхищение Наяной было бы искренним, девушка обязательно избрала бы молодого умелого воина, и тогда ход истории был бы совсем иным. Но каждый сам строит свою судьбу, боги лишь помогают, изредка предупреждая о последствиях человеческих поступков.
Кайсара предупредили, но разве он внял этому? Внял, и едва не потерял самое главное – свою единственную истинную любовь.
А ведь он все еще может ее потерять!
Кайсар посмотрел наверх и увидел широкий выступ, о котором говорила Акиша. Стерев листвой ближайшего куста кровь со своего меча, Хан стал подниматься выше.
Глава 23 ПОБЕДА
Сознание возвращалось урывками. Эйлин уже приходила в себя, пока ее куда-то несли, но вновь погружалась в липкую темноту, словно коконом сковывающую ее. Сейчас же княжне стало холодно. Тонкий кафтан не спасал от сквозняка и почти ледяной поверхности.