Данэя
Шрифт:
– Ещё да, – ответила Эя, – но уже лишь в общих чертах.
Дан только покачал головой: помнил, что была такая книга, но содержание – увы! – уже забыл начисто.
– Хотите, напомню, о чем она?
– Для чего?
– Чтобы выполнить вчерашнее обещание.
– А-а! Давай.
Лал перебрал каталог. Пожалуй, сейчас лучше всего подойдет вот этот фильм – ещё ХХ века, цветной, но ещё плоский: зато в нем много американо-негритянской музыки, прекрасная постановка и актерский состав. На три с половиной часа.
Так что ему было
– Как можно – лишать свободы совершенно полноценных людей! – с возмущением сказала Эя вскоре после того, как экран погас. Дан молчал.
Лал усмехнулся: и это всё? Он ожидал большего!
– А их не считали полноценными. Их привозили из Африки: она была отсталой по сравнению с Европой, откуда пришли белые американцы.
– Но ведь Джордж Гаррис способней и грамотней своего хозяина!
– Он для хозяина полунегр: неполноценный человек. Белый хозяин в этом нисколько не сомневается.
– Но это же неправильно! Несправедливо! Как только они могли терпеть!
– Не всё же: ты видела.
– Да: бежали. В Канаду.
– Хорошо хоть, что у них, всё-таки, было куда бежать, – вдруг заговорил Дан. – Вот Эя думает, как это могло тогда быть. А я о том, почему подобное возможно и в наше время. Так же думаешь и ты, Лал, и именно это всё время не договариваешь. Так?
– Да. – Так сразу?!!! Неужели?! – Дан...
– Потом! Пир не отменяется. Быстро одеваться!
– Дан, я совершенно не поняла тебя. Что ты имел в виду?
– То, что существует! Неравноправие. Что существуем мы, полноценные, интеллектуалы – и они, неполноценные. Одного из которых умертвили, чтобы я мог сейчас жить.
– Но это же совсем другое дело. Они ведь – действительно – неполноценные.
– Почему?
– Потому, что такими родились.
– Ты так думаешь?
– Конечно! Они появляются на свет так же, как мы. Отбраковывают только совершенно неспособных детей.
– Не способных к чему?
– К интенсивному интеллектуальному труду.
– Но может быть, они способны к какому-то другому труду?
– А кому он нужен? Есть машины: автоматы и роботы.
– Так почему бы им ни делать даже многое из того, что делают автоматы?
– Но что из того? Они же, всё равно, будут делать не то, что мы. Значит – автоматически – не будут равны нам: не будут полноценными членами нашего общества.
– Они смогут чувствовать себя полноценными среди себе подобных.
– Да именно так ведь – сейчас и есть. Противоречие снято? Лал! Как ты считаешь?
– К сожалению, внешне ты в чем-то права, – ответил Лал.
– Внешне? В чем-то? И даже: к сожалению?
– Да.
– Но почему?
– Неполноценные не должны
– Почему вы оба так считаете? Я не согласна с вами!
– Ну, хорошо: скажи, много ты общалась с неполноценными?
– Я? Мало. В основном, когда ещё была совсем маленькой.
– Начнем с этого. Ты говорила, что любила свою няню.
– Думаю, не я одна.
– Ты помнишь, что о нянях говорила Ева?
– Да. Что они тоже специалисты, несмотря на отсутствие полного образования.
– Ты не согласна с тем, что для выполнения их работы, важность и значение которой сомнений не вызывают, полное образование не является абсолютно необходимым?
– Что ж: может быть. Ева, конечно, в этом компетентна. Тем более что люди в таком деле наверняка лучше самого совершенного робота. Но это – лишь часть вопроса.
– С другими группами их ты общалась? С гуриями, хотя бы.
– Ну...
– Что ты думаешь о них?
– То же, что и все. Что с их помощью легко снимаются мелкие временные проблемы удовлетворения сексуальной потребности.
– Прости за слишком интимный вопрос: как это происходило у тебя? Можешь ответить, только если хочешь. Правда, считаю, что нам стоит снять для себя запрет касаться этой темы.
– Я тоже: поэтому отвечу. Ну, во-первых, как у всех – дефлорация. А потом – когда внезапно приходило желание, и было жаль времени на устройство нормального контакта. Или когда не могла заснуть и начинала об этом думать. Иногда – для ознакомления с неизвестным способом или из-за желания испытать что-то очень острое. Вас не коробит?
– Нет: это только твое дело. У тебя всё, как у других. Но что ты ещё думаешь о гурио? Ты сама?
– Удобно. Но... Как бы правильно выразиться...
– Неприятно?
– Да нет. Они, конечно, хороши собой, очень ласковы и выполняют любое твое желание. И специфические данные на высшем уровне, и обучены своему делу просто поразительно. Но, всё-таки, что-то ... не то!
– Вроде скотоложства?
– Да! Именно. Точно! Нет полного удовольствия оттого, что с гурио совершенно невозможно ни о чем говорить. Они ужасно примитивны. Сексуально совершенные животные – и только. Как кобели. Он сделает всё, что, сколько и как ты хочешь, но после этого сразу – отсылаешь его. Как робота. Робот тоже всё делает, только от его присутствия ни тепло, ни холодно.
– Вот именно.
– Но зато это удобно: экономит время, силы, нервы. А им всё равно: они совершенно тупы и бесчувственны.
И тут Дан буквально взорвался:
– Нет!!! Не бесчувственны они! Малоспособны? Относительно – да. Примитивны? Да их же почти ничему и не учили. Поставили в детстве крест на их способностях и на том успокоились. А они, всё-таки, – люди. Люди! Я это знаю. Хорошо знаю! – Он повернулся к Лалу. – Почему, почему же ты тянул столько времени? Я же ... я же слишком давно тоже считал, что у нас не всё в порядке.