Данфейт
Шрифт:
— Ты желаешь показать себя во всей красе перед друзьями или, на этот раз, решишь промолчать? — спросил Герольд.
— Прием — это не мои заботы, — очень спокойно прошептала Данфейт.
— Этот праздник Мими готовила для тебя на протяжении трех месяцев. Я прошу уделить человеку, который вырастил тебя, всего несколько часов твоей драгоценной занятой жизни! Или и это для тебя невыполнимая миссия?!!! — прогремел голос отца, словно раскат грома посреди ясного неба.
Террей и Эрика пригнулись к столу. Айрин демонстративно отвернулась и опустила голову, глядя в пол. Орайя переглянулся с Йори и Бронаном,
— Извини, папа. Я помогу Мими.
Герольд, как ни в чем не бывало, повернулся ко всем остальным и произнес:
— Попробуйте вино! Это прекрасные образцы из моего личного хранилища…
***
— Ты слышал, как он с ней разговаривал? — шептала Эрика на ухо Бронану, пока все они следом за Айрин спускались по тропе к морю. — И даже наше присутствие нисколько его не смутило!
— Зато Айрин, как всегда, осталась при своих интересах.
— Теперь я понимаю, почему у нее с сестрой такие натянутые отношения.
— Все теперь это понимают.
— О чем шепчитесь? — спросил Террей, беря под руку Эрику и продолжая идти рядом с ней.
— О мистере Белови.
— Да, на первый взгляд он кажется весьма добродушным и милым человеком. Но, это только на первый взгляд.
— Посмотри на Кимао. Он темнее тучи.
— Еще бы! — хохотнул Террей. — Данфейт разложили на обе лопатки, а он ничего не может с этим сделать.
— Меня поражает поведение Айрин, — призналась Эрика. — Кажется, ее в этой ситуации все вполне устраивает.
— Она выжидает, — ответил Террей. — Когда все пойдет не так, как нужно, она окажется рядом с Кимао и протянут руку помощи.
— Кимао не дурак. Его этим не проймешь.
— Бронана проняло. Почему Кимао не сможет?
Эрика посмотрела на Террея таким взглядом, что тот просто отпустил ее руку и вернулся к Йори.
— Зацепило? — усмехнулся Бронан.
— «Зацепило»? — покривлялась Эрика и, оттолкнув его от себя, предпочла идти в одиночестве.
Они пробыли на пляже недолго. Купаться никто не хотел и все разбрелись по сторонам, мирно прохаживаясь взад и вперед. Кимао первым ушел обратно в дом. Никто не стал его убеждать остаться, лишь проводили взглядами темную фигуру, поднимающуюся по тропе наверх.
***
Было уже поздно, когда к Кимао в комнату постучали.
Он поднялся с кровати и, накинув халат, открыл. Айрин стояла на пороге в одной ночной рубашке и скептически смотрела на него.
— Улыбнись и впусти меня. Я уйду через несколько минут.
Кимао распахнул дверь шире и громко ею хлопнул, когда Айрин вошла.
— Ты что творишь? Ми с меня глаз не сводит!
— Что за представление ты устраиваешь? Что за вид? — раздраженно произнес он, указывая пальцем на кружевной лиф ее шелковой ночной рубашки.
— Не кипятись! — зашипела Айрин и без разрешения присела на его кровать.
— Где Данфейт? — более спокойным тоном спросил Кимао и присел возле нее.
— Не знаю. Я не видела ее. Может, катается на мотоцикле по неосвещенным горным дорогам,
— Ты завидуешь ей, потому как она вольна так поступать, а ты — нет?
— На мне всегда лежала ответственность за ее поступки. И если она вляпывалась, получала непременно я.
— Но и она тоже…
— Ей — все равно, а мне нет! — разозлилась Айрин.
— Почему ты так решила? Потому что она улыбается, когда отец кричит на нее или выставляет на посмешище перед друзьями?
— Он всегда был таким, и ей это известно. Так что не думай, что твоя несчастная матриати страдает, в то время как от меня все отскакивает, как от стены!
Кимао опустил глаза и посмотрел на белоснежную грудь, скрытую темным кружевом. Айрин прикоснулась ладонью к своей шее и перекинула распущенные волосы за спину, проводя пальцем по тонкой бархатистой коже. Кимао не двигался, а она, тем временем, скользнув рукой зацепила бретельку и скинула ее с себя, приоткрывая его взору контур розоватого ареола. Кимао молчал, и Айрин, продолжая смотреть в пол, скинула вторую бретельку рубашки. Ткань сползла вниз, соскальзывая с набухших сосков и собираясь в складки на талии. Кимао напрягся, продолжая пристально изучать контур ее идеальной груди. Айрин провела пальцем по ложбинке в центре и заскользила к розовому соску, задевая его и вздыхая при этом.
— Ну, и сука же ты, — прошептал он, поднимаясь с кровати и презрительно глядя на нее. — Да, можешь хоть раздеться посреди этой комнаты! Этим меня не зацепишь!
— Так, значит, — ухмыльнулась Айрин и посмотрела на него, поднимаясь с кровати.
Тонкая шелковая ткань соскользнула с ее талии и упала на пол.
— А что ты скажешь на это? — прошептала она, прикасаясь своей рукой к животу и проводя по нему ладонью. — Она никогда не сделает для тебя того, что могу сделать я. Ее тошнит от этого. Наверное, поэтому ее друг Сайми предпочел ей другую женщину, — Айрин облизала губы и улыбнулась.
— Вот смотрю я на тебя и думаю: каким образом ты умудрилась пудрить мне мозги все пять лет? Я знаю имена всех, с кем ты спала. Но я понимал, что для таких, как мы с тобой, это вполне нормально. И я спал с другими, не испытывая при этом ни стыда, ни стеснения перед тобой. Но разница в том, что при одной только мысли о подобной возможности для Данфейт, я перестаю себя контролировать. Это — эмоции, отличные от тех, которые я испытывал к тебе. Это то, чего ты, доселе, никогда не испытывала. И, так, напоследок. Данфейт не обязательно раздеваться для того, чтобы вызвать во мне возбуждение. Ей для этого достаточно просто заглянуть мне в глаза.
Кимао подошел к Айрин и, схватив с пола покрывало, метнул в нее.
— Прикройся! И проваливай! Немедленно!
— Ты еще пожалеешь об этом!
— Уже пожалел… …что когда-то позволил ей думать, что люблю тебя.
***
Данфейт долго сидела у подножия лестницы. Чего она ждала? В чем сомневалась? Прошлый опыт довлел на ее плечи, а слова, сказанные ее отцом, свербели в голове. Десяти минут вполне достаточно для решения всех вопросов. Поднявшись со ступеньки, Дани в последний раз взглянула на запертую дверь в комнату зрячего и, отвернувшись, направилась к выходу.