Даниэль Львов. Мальчик, обреченный спасти Айяк
Шрифт:
– О, Вы бы хотели, – прервал его Такхим, – чтобы я слетал за тетушкой Собельей.
– Ты очень догадлив, – согласился Кристик, протягивая слуге Диято.
Такхим положил Даниэля на кровать в комнате для гостей, и был готов отправиться в путь.
– Только, пожалуйста, поторопись, Даниэлю нужно вернуться к себе до того, как его придут проверить. И нельзя допустить, чтобы на нем осталась хоть одна царапина. Так что пусть твоя тетушка захватит с собой все свои лучшие снадобья.
– Ваш приказ будет выполнен.
– И еще….
–
– Будь осторожен, – вас никто не должен видеть. Да ты и сам это понимаешь.
– Будьте спокойны, маленький господин, нас не заметят даже лесные птицы.
– Я знаю, что на тебя можно положиться, – коснувшись морщинистой, но крепкой руки слуги, сказал Кристик и, развернувшись, отправился в кабинет отца.
– Благодарю Вас, – еле слышно, но с большим чувством проговорил Такхим, исчезая за дверью. Через минуту он уже мчался на Диято, выбирая самые укромные и непролазные местечки для своего полета. Проносясь между ветвей, он умудрялся почти не касаться покрывавшей их густой листвы. Не одаренные лесом места Такхим преодолевал с помощью облаков, с неимоверной скоростью взмывая ввысь и укрываясь в них от любопытных глаз.
Если бы Даниэль видел сейчас старого Такхима, он вряд ли поверил бы в реальность происходящего. Но в данный момент мальчик лежал на мягкой кровати, с благодарностью принимая помощь Костерико, который аккуратно смазывал его многочисленные царапины фиолетовой мазью.
Спустя четверть часа, Даниэль почувствовал необыкновенную легкость, – боль оставила его, но силы пока не возвращались.
– Это всего лишь обезболивающее, – объяснил Костерико. – Однако очень скоро прибудет тетушка Собелья и все будет в порядке. А пока отдохни. – Мужчина немного помолчал, и добавил: – Знаешь, мы гордимся тобой.
– Гордитесь мной, но почему? – Спросил Даниэль, с облегчением отметив для себя, что отец друга более не выкает ему, а значит, у него получается стать здесь своим.
– Мой сын рассказал кое-что о том, как прошла ваша первая тренировка.
– Я думал, Вы будете смеяться над моей неуклюжестью.
– Над неуклюжестью? Да ведь это твой первый полет! И поверь мне, мой юный друг, ты превзошел все наши ожидания, и наша надежда возросла.
Даниэль удивленно смотрел на Костерико. Он-то, после так скоро постигшей его неудачи, уже разочаровался в своих способностях, и думал о том, как глупы и наивны были его надежды на победу в дуэли.
– «Да, никакой высокой цели нельзя достичь быстро и без трудностей, – сказал мальчик себе мысленно. – Теперь-то мне ясно, что на практике все куда сложнее, чем в теории. Но это не значит, что я должен сдаться. Напротив, нужно собрать все свои силы и быть готовым к более серьезным трудностям, чем сегодняшние. Я просто обязан стать победителем». – Глаза Даниэля слипались, а мысли в голове начали путаться, – это возымел действие выпитый мальчиком успокаивающий чай.
11.
Большая белая птица парила над лежащим в траве мальчиком. Ее изящный чуть согнутый клюв и большие синие глаза поблескивали на солнце. Даниэль наблюдал за птицей с восхищением. Птица опустилась ниже, и легкое крыло коснулось лба мальчика. Тепло, исходящее от птицы, разлилось по всему телу пострадавшего, и он почувствовал, как силы наполняют его.
Вдруг птица заговорила человеческим голосом, мягким и певучим:
– Что, птенчик мой, хорошо тебе? Залечила я твои раны. Вот еще выпьешь глоточек моего волшебного снадобья, и таким здоровым будешь, каким еще никогда не бывал.
Птица переложила крыло со лба Даниэля под его голову, и приподняла ее. А другим крылом, тут же превратившимися в руку, поднесла к губам мальчика кружку с голубой жидкостью.
– Пей, милый, пей, – прошептала она.
Даниэль пригубил кружку и замер, – вместо птицы перед ним стояла старушка. Она нежно смотрела на него глазами, словно отражающими небеса. Мальчик огляделся, – над ним был потолок, а под ним – кровать. Не крыло, а рука придерживала его голову.
– «Я спал» – подумал Даниэль, и отхлебнул из кружки. Жидкость оказалась сладковатой и приятной на вкус.
Рука старушки опустила голову мальчика на подушку и выскользнула из-под нее.
– Ну что, хорошо тебе? – опять спросил певучий голос.
– Хорошо, – ответил пациент. И, только теперь обратив внимание, на свои руки и ноги, заметил, что на них нет ни одной царапины. – Вы волшебница? – тихо с восторгом спросил он.
– А как ты считаешь, так оно и будет, – загадочно улыбнулась старушка.
– Волшебница, – уверенно сказал Даниэль.
– Вот и славно. А теперь еще немного отдохни, – старушка поцеловала мальчика в лоб и удалилась.
Полчаса спустя после ухода тетушки Собельи, мальчик был уже на ногах. Он чувствовал себя возрожденным. Кристик принес еду прямо в комнату. Но Даниэль отказался от еды, и начал расхаживать из стороны в сторону, пытаясь объяснить другу, что тот напрасно заботится о нем как о больном и немощном человеке.
–Я самый здоровый на свете! – провозгласил он в заключение.
– Согласен-согласен,– смеясь, ответил на его тираду Кристик. – Но это не повод для отказа от еды.
Даниэль взъерошил рукой волосы и улыбнулся, дивясь самому себе.
– Ты прав. К тому же, я ужасно голоден.
– Ну, так садись скорее. Хоть бы меня пожалел, – я ведь и сам еще ничего не ел, – переживал, как ты там, да что.
– Спасибо, ты очень добр ко мне.
– А в чем моя доброта, – в ожидании?
– Ожидание – занятие не из легких.
– Пожалуй. Но давай скорее приниматься за еду, пока я не умер от очередного ожидания.
– Ах да, извини, я уже ем. Но все же, знай, я тебе и всем, кто заботился обо мне сегодня, очень благодарен.