Даниил Галицкий
Шрифт:
Иванко окинул взглядом комнату — на скамье кто-то лежит, укрывшись с головой, храпит.
Дед Микола молча показал пальцем на спящего и подал знак руками — хватайте, мол.
— Дедушка! Мама просила — дайте пять ногат, — заговорил Петро.
Дед ответил насмешливо:
— И одной нету, сынок. Откуда они возьмутся у нищего! А кто это с тобой?
Иванко приложил палец ко рту. Петро понял и, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, сказал:
— Да это мои приятели повстречались.
— Заболел
— Заболел. Наш звонарь… Недавно он у нас. Из Теребовли пришел.
— Из Теребовли? — удивился Иванко. — У меня там есть знакомые. Эй, человече, как тебя зовут? — Он осторожно потянул к себе покрывало.
«Звонарь» неохотно поднялся, держась рукой за обвязанную голову.
— Нет! — пожал плечами Иванко. — В Теребовле я не видел его.
— Я не долго там был. Изгой я, сюда прибился.
Но Иванко уже не мог больше терпеть. Увидев, что Кирилл кивнул утвердительно, он приблизился к незнакомцу.
— Из Теребовли! Довольно притворяться! — И схватил его за повязку, она сползла с головы. — Где твоя болячка? А горб? — Иванко встряхнул незнакомца и, быстро расстегнув его рясу, вытянул из-под нее подушки. — Ты кто?
— Я… Я… — испуганно лепетал «звонарь». — Я монах, иду в Синеводский монастырь…
— Говори, как тебя зовут.
— Харитон, — поспешно ответил тот. — Спросите деда Миколу.
— Правду говорит, — подмигнул Иванке дед. — Назвался Харитоном, так его и батюшка зовет.
— Да, да, Харитон, Харитон! — застегивая рясу, поддакивал «звонарь».
— Хватит! — крикнул Иванко. — Генрих? Да?.. Харитон! А этого мальчика знаешь? Людомиров сын.
Генрих не сдавался. Глянув на Петра, он отрицательно покачал головой.
— Не знаю его. И Людомира не знаю.
— А в Новгороде на вече кто сидел со свейскими купцами?
Теперь уже Генрих затрясся так, что руки его прыгали, словно он отмахивался от пчел.
Он упал на пол и пополз к ногам Иванки, хватал его за сапоги, бормотал:
— Я не буду… Не буду…
Петро подбежал, замахнулся.
— Ух ты, зверь!
Он хотел было ударить, но Генрих мгновенно вскочил и спрятался за спиной Иванки.
— Прячешься, собака! — распалился Иванко.
Генрих ловко сбил свечу и кинулся к порогу, надеясь в темноте обмануть всех. Но Кирилл рванулся за ним и повалил его.
— Кирилл! Где ты? — настороженно выкрикнул Иванко.
— Я тут, — глухо ответил Кирилл.
Иванко смело побежал к порогу на голос товарища.
— Помогай Кириллу, — услыхал он голос деда Миколы. Иванко ступил шаг назад и наклонился — где-то здесь в смертельной схватке возятся Кирилл и Генрих. Иванко нащупал впотьмах голову Генриха, изо всех сил стиснул его горло, а коленом нажал на
Иванко и Кирилл крепко прижали Генриха к земле.
— Звонарь! Звонарь! — выкрикнул с издевкой Кирилл. — Вот так звонарь!
— Больше не будет звонить, — засмеялся Иванко.
Дед Микола тем временем принес от соседей огня и зажег свечу. Он и Петро увидели — Иванко скрутил за спиной руки Генриха, а Кирилл сидит на его ногах.
— Теперь и передохнем. Давай, дед веревку! — сказал Иванко.
— Есть, да еще такая крепкая, что медведя можно связать.
Петро начал помогать Иванке и Кириллу. У него дрожали руки, когда он подавал Иванке конец веревки. Петро не удержался и со всего размаха ударил Генриха в лицо.
— Звонарь! — кричал Петро. — А кто моего отца убил?
— Он! — воскликнул Кирилл. — Я сам видел в яме, как твоего отца пекли огнем по приказу этой змеи.
Кирилл и Иванко связали Генриху руки.
— Ты приказывал? — не успокаивался Петро.
Генрих заскулил; щеки его тряслись, глаза испуганно бегали. Он поглядывал то на Петра, то на Иванку, то на Кирилла.
— Ты? — дергал его за сорочку Петро.
— Я?.. Нет, не я! Бенедикт… Это Бенедикт велел… Пустите меня, я больше не буду!
— У! Лютый волк! — с ненавистью толкал его в бок Петро.
— Не буду! Не буду! — плакал, извиваясь на полу, Генрих.
— Волк? — презрительно бросил Кирилл. — Это жаба, противная, скользкая жаба!
— Простите! Простите! — Генрих подполз к ногам Иванки, начал целовать его сапоги. — Прости, боярин, воевода!
— А! — захохотал Иванко. — Я уже и воевода? Кирилл! Я уже и боярин, и воевода!
— Не буду! Не буду! — вопил Генрих и лизал Иванковы сапоги.
Иванко изо всех сил ударил его носком сапога и плюнул.
— Тьфу! И верно жаба, на человека не похож. Прикоснуться к нему гадко.
— А теперь куда с ним? — спросил Кирилл.
— Куда? К Даниле. Пусть князь сам разберется. Живо идем, а то меня Роксана ждет, сердится, наверно. У, мразь! Из-за тебя я от Роксаны убежал!.. Идем!.. Э! Не все сделали. Может удрать эта жаба. Давай-ка, дед, еще веревку.
Они крепко связали Генриха и повели к Даниилу.
В хате Смеливца все волновались. Татьяна сетовала:
— Как ты его одного пустил? Ну и отец! Шел бы с ним. А ты обрадовался!
Смеливец оправдывался:
— Одного пустил? Что же он, дитя малое? Он храбрый воин! В Новгород ходил походом, а дома, в Галиче, пропадет? Не таков мой сын.
Роксана не могла найти себе места. Уложив сына, она то ходила по комнате, то выбегала во двор. Подошла к матери.
— Плачешь, Роксана? — наклонилась к ней Ольга.