Dantalion

Скариани Аделина

— Глупости. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.

— В том-то и дело, я понятия не имею, как вы относитесь ко мне на самом деле.

Тоши убрала ноги с колен владыки, поджав их под себя, и чуть наклонившись вперед, обвила шею мужчины, прижавшись подбородком к его макушке.

— Просто закройте глаза на мгновение, — Тоши накрыла ладонью глаза мужчины, чувствуя, как дрогнули ресницы под её ладонью, она продолжила нашептывать на ухо: — Вы уверены, что слышите сейчас именно меня?

Орикава почувствовала, как напрягся владыка, но, тем не менее, он послушно откинулся в её объятья, позволив эту маленькую

слабость на мгновение.

— Мои ли руки вы чувствуете? В мои ли объятья позволили себя уволочь?

Тоши искушающе проводила пальцами по пульсирующей шее, спускаясь ниже по черному косодэ и подбираясь к груди.

— Скажите мне, кто такая Мэй Таура?

Ресницы под рукой резко поднялись, руку Тоши больно сжали в тиски, и через мгновение её оттянули в сторону, из-за чего синигами рухнула на колени мужчины, больно ударившись затылком о другой подлокотник. Только она хотела простонать от боли, как до этого ласковые пальцы больно сжали её подбородок. Колючий страх прошелся по телу, затаившись в районе груди.

Айзен смотрел похолодевшим надменным взглядом, от которого, казалось, её лишь сильнее прижимало вниз.

— Больше не смей поднимать эту тему. Тебя не должны волновать мои старые эксперименты. Ты поняла меня?

Рука лианой сжала её горло, Тоши ухватилась за неё, попытавшись остановить. Сквозь сдавленный вздох, она еле выговорила проклятое «да». Хватка ослабла.

— Умница.

Айзен, обняв девушку за талию, вернул её в вертикальное положение, и в награду за покладистость оставил болезненно-приятный поцелуй за ухом.

— А сейчас почему бы тебе не сделать мне приятно, если ты настолько соскучилась?

Юркие пальцы скользнули под шорты, Орикава протестующе попыталась остановить его.

— Я хочу озеро.

— Что? – не понял Соуске, прекратив приятную пытку из легкого покусывания шеи.

— Мне для счастья не хватает озера, — сбивчивым голосом почти простонала синигами. — Только представьте: ночь, звезды, озеро, я в прозрачной водной глади.

— И что же, тогда ты перестанешь совать свой ученый носик в посторонние дела?

Айзен властно повернул её лицо за подбородок в свою сторону, Тоши коротко кивнула, опьянено прильнув к мужчине, устроив голову на плече, попутно, развязывая пояс хакама.

— Хорошо, я исполню твое желание.

Айзен больно сжал челюсть девушки и впился грубым поцелуем, будто наказывая, а не лаская. Ткань шорт треснула от одного движения, и Орикава упершись о плечи владыки, развернулась к нему лицом.

Тоши прикрыла глаза, почувствовав, как по складкам лона скользнула горячая твердая плоть. Айзен одним рывком натянул девушку, впившись болезненным поцелуем в бледную шею. Тоши оплела его шею, прижавшись всем телом, принялась медленно двигаться, дрожа от болезненно-сладкой неги. Ей казалось, что она находится на грани обморока, от раздирающих на части чувств. С каждым днем ей казалось, что помимо слепой страсти к капитану, что обманом, а она уже начинала это понимать, затащил её в пустынное царство, зарождается новое чувство. Вот только не могла понять, какое именно – любовь или ненависть.

Соуске оттянул её за светлые локоны назад, заставляя прогнуться, губами захватывая сосок, больно прикусывая мягкую плоть, вырывая болезненный стон из губ, и грубо целуя. Языком обводя небо,

переплетаясь с её. От грубых и властных толчков, Тоши вскликнула последний раз, вновь прижавшись щекой к виску мужчины, чувствуя, как внутри разливается его горячее семя.

Но на душе резко похолодело от того, что в это мгновение в её воспоминания всплыли разъяренные голубые глаза арранкара.

Тоши поспешно привела себя в порядок, пригладив растрепавшиеся локоны, она аккуратно слезла с колен Владыки и полностью застегнула плащ, спрятав испорченную одежду.

— Я могу идти? – всё ещё тяжело дыша, спросила Тоши, затуманено смотря на Соуске, что ленивыми движениями поправлял одежду.

Айзен жестом руки дал понять, что Тоши может идти.

— Благодарю, что отговорили нашего Инквизитора нас наказать. Я уже думала, что меня поставят в угол, оставив без сакэ.

— О чем ты? Твое наказание уже было исполнено до твоего прибытия, — Соуске вальяжно откинулся на спинку трона, очертив пальцами контур нижней губы, задумчиво-мечтательная улыбка, с легким смешком, от которой Тоши стало не по себе. Она поправила воротник плаща и, цокая каблуками, направилась на выход.

И что имел в виду Айзен? Этот секс и был её наказанием? Нет, бред. Судя по его реакции ничего хорошего ждать не стоило. Не разрешат посещать лабораторию? Запрут в комнате? Неделя без секса? Или выгонят в пустыню. Тоши нервно рассмеялась собственным глупым мыслям, открывая дверь в свою опочивальню. Пройдя в комнату, девушка расстегнула плащ, уже мечтая упасть на кровать, но остановилась, когда увидела капающие сверху рубиновые капли на белоснежную постель. Сердце отдало несколькими глухими ударами, отчего в ушах гулко зазвенело. Она не могла даже дышать в этот момент, лишь считала капли, падающие на уже образовавшееся огромное гранатовое пятно, на котором лежали ошметки внутренностей. Тоши медленно подняла глаза, и из груди вырвался истошный вопль. Над кроватью висело тело задушенного Альмаро с распоротым чужой сталью животом. Искаженное ужасом в предсмертных муках лицо блондина отразилась в кристально-голубых глазах, из уголка которых скатились слезы. Тоши упала на колени, не в силах отвести глаз от разодранной раны.

Это все-таки случилось. Чужая смерть снова на её руках.

====== Глава 15. «Горькие будни» ======

Желание заплакать застряло во рту твердым комом, от чего Тоши казалось, что она начинает задыхаться. Из груди вырывались не то стоны, не всхлипы под нечленораздельное бормотание. Очередную крупинку поймали пальцы, ласково стёршие влагу. Нелл сочувствующе гладила синигами по голове, что лежала на её коленях. Уже больше часа она не могла остановить её истерику. Тоши то низвергала проклятия в адрес Владыки, то вновь начинала рыдать по Кларенцу.

— Это я виновата, я впутала его в это дело, — подытожила Орикава, поднимаясь с колен.

— Бессмысленно уже винить себя. Я не могу оправдать поступок Айзен-самы, но ты сама должна понимать, что действие порождает противодействие.

Трясущимися руками Орикава стерла влагу с раскрасневшихся щек и протерла опухшие глаза.

— Он чудовище. Я ведь все это понимала, но…

— Но?

— Он искусно отводил меня от этого осознания, вешая мне лапшу на уши, и я совсем забыла, какой холодный расчет скрывается за теплым взглядом.