Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Казанский Аркадий

А. XXXI. 3 Храм Василия Блаженного, у Данте – Эфиальт.

Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву, также называемыйСобор Василия Блаженного – православный храм, расположенный на Красной площади в Москве. Широко известный памятник русской архитектуры. До XVII обычно назывался Троицким, так как первоначальный деревянный храм был посвящён Святой Троице; был также известен как «иерусалимский», что связано как с посвящением одного из приделов, так и с совершавшимся в Вербное воскресенье крестным ходом к нему из Успенского собора с «шествием на осляти» Патриарха.

Покровский собор был построен в 1555—1561 годах по приказу Ивана Грозного в память о взятии Казани и победе над Казанским ханством, которые случились именно в день Покрова Пресвятой Богородицы – в начале октября 1552 года.

А. XXXI. 4 Водовзводная

башня – у Данте – Антей.

Водовзводная (Свиблова) башня – юго-западная угловая башня Московского Кремля. Располагается на углу Кремлёвской набережной и Александровского сада, на берегу Москвы реки. Возведена в 1488 году итальянским архитектором Антоном Фрязиным (Антонио Джиларди). Название Свиблова башня происходит от боярской фамилии Свибло (позднее Свибловы), двор которых примыкал к башне со стороны Кремля.

Одна из красивейших построек Кремля. Современное название получила в 1633 году после установки в ней водоподъёмной машины, изготовленной под руководством Христофора Галловея, для подачи воды из Москвы-реки в Кремль. Это был первый в Москве водопровод из баков, поставленных в верхних ярусах башни. Вода из неё была проведена «в государев Сытный и Кормовой дворец», а потом и в сады.

INFERNO – Canto XXXII. АД – Песня XXXII

Круг девятый – Коцит – Обманувшие доверившихся – Первый пояс (Каина) – Предатели родных – Второй пояс (Антенора) – Предатели родины и единомышленников

S» "io avessi le rime aspre e chiocce,come si converrebbe al tristo bucosovra «l qual pontan tutte l'altre rocce, [3]io premerei di mio concetto il sucopi`u pienamente; ma perch'io non l'abbo,non sanza tema a dicer mi conduco; [6]ch'e non `e impresa da pigliare a gabbodiscriver fondo a tutto l'universo,n'e da lingua che chiami mamma o babbo. [9]Ma quelle donne aiutino il mio versoch'aiutaro Anf"ione a chiuder Tebe,s`i che dal fatto il dir non sia diverso. [12]Oh sovra tutte mal creata plebeche stai nel loco onde parlare `e duro,mei foste state qui pecore o zebe! [15]Come noi fummo gi`u nel pozzo scurosotto i pi`e del gigante assai pi`u bassi,e io mirava ancora a l'alto muro, [18]Когда б мой стих был хриплый и скрипучий,Как требует зловещее жерло,Куда спадают все другие кручи, [3]Мне б это крепче выжать помоглоСок замысла; но здесь мой слог некстати,И речь вести мне будет тяжело; [6]Ведь вовсе не из легких предприятий —Представить образ мирового дна;Тут не отделаешься «мамой-тятей». [9]Но помощь Муз да будет мне дана,Как Амфиону, строившему Фивы,Чтоб в слове сущность выразить сполна. [12]Жалчайший род, чей жребий несчастливыйИ молвить трудно, лучше б на землеТы был овечьим стадом, нечестивый! [15]Мы оказались в преисподней мгле,У ног гиганта, на равнине гладкой,И я дивился шедшей вверх скале, [18]

Данте извиняется перед читателем за высокий литературный стиль Комедии, говоря, что сок его замысла был бы гораздо более выразительным, если бы стих был хриплым и скрипучим, как это требует описание Ада. Положась на помощь Муз, он надеется выразить сполна словом сущность Ада.

Согласно греческому мифу Амфион, воцарясь в Фивах, окружил стеною нижний город, причем камни под звуки его лиры сами спускались с горы и ложились один на другой. Амфион, строивший Фивы – точное отражение Аполлона, изобретателя Лиры, совместно с Посейдоном возводящего стены Трои.

Дном колодца, охраняемого гигантами, служит ледяное озеро Коцит, в котором караются обманувшие доверившихся – предатели. Это – последний круг Ада, разделенный, без видимых границ, на четыре концентрических пояса. Первый пояс называется Каина, по имени Каина-братоубийцы. Здесь казнятся предатели родных. Они по шею погружены в лед, и лица их обращены книзу.

Жалчайший род, чей жребий несчастливый – обманувшие доверившихся, своих друзей и единомышленников, предавшие и самого Бога.

На равнине гладкой – на льду у ног гиганта – в самом низу внутреннего колодца Водовзводной башни Московского Кремля, поэт дивится шедшей вверх скале – смотрит вверх на рукотворные стены колодца башни – гиганта Антея.

dicere udi'mi: «Guarda come passi:va s`i, che tu non calchi con le piantele teste de» fratei miseri lassi». [21]Per ch'io mi volsi, e vidimi davantee sotto i piedi un lago che per geloavea di vetro e non d'acqua sembiante. [24]Non fece al corso suo s`i grosso velodi verno la Danoia in Osterlicchi,n'e Tana"i l`a sotto

«l freddo cielo, [27]com'era quivi; che se Tambernicchivi fosse s`u caduto, o Pietrapana,non avria pur da l'orlo fatto cricchi. [30]E come a gracidar si sta la ranacol muso fuor de l'acqua, quando sognadi spigolar sovente la villana; [33]livide, insin l`a dove appar vergognaeran l'ombre dolenti ne la ghiaccia,mettendo i denti in nota di cicogna. [36]Ognuna in gi`u tenea volta la faccia;da bocca il freddo, e da li occhi il cor tristotra lor testimonianza si procaccia. [39]Как вдруг услышал крик: «Шагай с оглядкой!Ведь ты почти что на головы нам,Злосчастным братьям, наступаешь пяткой!» [21]Я увидал, взглянув по сторонам,Что подо мною озеро, от стужиПодобное стеклу, а не волнам. [24]В разгар зимы не облечен снаружиТаким покровом в Австрии Дунай,И дальний Танаис твердеет хуже; [27]Когда бы Тамбернику невзначайИль Пьетрапане дать сюда свалиться,У озера не хрустнул бы и край. [30]И как лягушка выставить ловчится,Чтобы поквакать, рыльце из пруда,Когда ж ее страда и ночью снится, [33]Так, вмерзши до таилища стыдаИ аисту под звук стуча зубами,Синели души грешных изо льда. [36]Свое лицо они склоняли сами,Свидетельствуя в облике такомО стуже – ртом, о горести – глазами. [39]

Данте идёт по льду, в котором вмёрзли его «братья» – короли, императоры и другие правители мира. Путники попадают в край суровых зимних морозов: – видят озеро, до дна промёрзшее. Поэт говорит, что не только Дунай, но и Танаис (Дон) отсюда далеко, и верно – это река Москва.

Тамберник (другое чтение – Таберник) – название горы. Быть может, это Фрушка Гора близ города Товарника. Пьетрапана (ныне Пания) – наиболее высокая гора в Апуанских Альпах, между реками Серкьо и Магра, в Тоскане. Так поэт подчёркивает толщину и прочность льда, на котором находится, а она такова, что огромные горы, рухнув, не причинят ледяному озеру никакого вреда.

В этом льду казнятся души предателей родных. Их так много, что он сравнивает их количество с количеством лягушек в весенних лужах, занятых весенней страдой лягушачьими песнями по ночам. Синели души грешных изо льда – точное описание утопленников, вмерзших в лёд. Души обращаются к Данте: – «Ты, брат наш, наступаешь нам, своим братьям на головы и лица (шагаешь по головам)».

Поэт даёт понять, что никакая власть в мире не даётся без тяжких преступлений. Для того чтобы попасть во власть, нужно пройти «посвящение» предательством и убийством – иного пути нет. Таилище стыда – лицо, на котором проступает краска стыда.

Quand'io m'ebbi dintorno alquanto visto,volsimi a» piedi, e vidi due s`i stretti,che «l pel del capo avieno insieme misto. [42]«Ditemi, voi che s`i strignete i petti»,diss'io, «chi siete?» E quei piegaro i colli;e poi ch'ebber li visi a me eretti, [45]li occhi lor, ch'eran pria pur dentro molli,gocciar su per le labbra, e «l gelo strinsele lagrime tra essi e riserrolli. [48]Con legno legno spranga mai non cinseforte cos`i; ond'ei come due becchicozzaro insieme, tanta ira li vinse. [51]E un ch'avea perduti ambo li orecchiper la freddura, pur col viso in gi`ue,disse: «Perch'e cotanto in noi ti specchi? [54]Взглянув окрест, я вновь поник челомИ увидал двоих, так сжатых рядом,Что волосы их сбились в цельный ком. [42]«Вы, грудь о грудь окованные хладом, —Сказал я, – кто вы?» Каждый шею взнесИ на меня оборотился взглядом. [45]И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,И веки им обледенил мороз. [48]Бревно с бревном скоба бы не скрепилаСтоль прочно; и они, как два козла,Боднулись лбами, – так их злость душила. [51]И кто-то молвил, не подняв чела,От холода безухий: «Что такое?Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала? [54]