Дао Дзэ Дун
Шрифт:
— Точнее не скажешь, — с одобрительной улыбкой кивнул Алипкович.
Он окинул взглядом стол, взял пальцами золотистый листок сыра и откусил его уголок.
— Это и есть «черная дыра»? «Глаз бури»? — заполнял Страхов последние лакуны незнания.
— Еще одно точное попадание, — подтвердил Алипкович и откусил второй уголок. — Он продолжает подсасывать энергию, то есть наши деньги, и это неизбежное зло. Наши неизбежные жертвы, скажем так, золотому тельцу. В центре каждой галактики есть «черная дыра», засасывающая материю и свет на веки вечные. Так устроено с начала сотворения Вселенной. Видимо,
— Значит, проект «Царство Небесное»… — Страхов нарочно запнулся, памятуя совет не торопиться вперед.
Алипкович маленькими отрывочками доедал сыр и смотрел на Страхова изучающе. Он тоже умышленно не торопился.
— Только одно важное замечание, — сказал Алипкович, доев и начав потирать друг о друга слегка замасленные пальцы. — Проект «Царство небесное» запустили мы, — признался он, глядя себе на пальцы. — Мы сами… Тогда во всем мире произошел внезапный кризис веры. Почти апокалипсис… Вы сами это помните. И мы тогда решили создать некое материальное воплощение древней мечты. Путеводную звезду. На всякий случай. На будущее. Не только для потомков… Может, и для себя. Будущее всегда чревато сюрпризами. Вот сюрприз и случился, когда проект также оторвался от нас… Вместе с другими гуманитарными проектами, которые финансировались Фондом…
— Всем показывали по телевизору собор Святого Петра, храм Христа Спасителя в Океане Бурь. Эти лунные базы-монастыри в кратерах…
— Копии, — уточнил Алипкович.
— Ну да, копии… — согласился Страхов.
— А что вас так беспокоит, не пойму? — первый раз непонимающе посмотрел Алипкович на Страхова.
— Футбол… — коротко произнес Страхов.
— А-а… — с облегчением вздохнул Алипкович. — Ну, не путайте Божий дар с яичницей. На Луне все настоящее… Все, что показывали тогда, действительно строилось. Большие, очень большие средства. Только мы не знаем, какой размах это приобрело теперь. И приобрело ли… Я могу быть уверен только в одном. Что синагог на Луне точно нет. Зачем они на Луне? Строит ли Фонд копии мечетей?.. Купол Скалы, например. Или Аль-Аксу. Красивое название, очень подходит для Луны — Мечеть Отдаленнейшая… Честно, скажу, не знаем. При всех наших возможностях мы теперь не представляем себе, что происходит на исламских территориях после энигмы… Они все там были так привязаны к земле. Вот что можно вполне допустить — то, что там появился второй Тибет… Где-нибудь …
— А заселение монахами… Духовенство, епископы… или ламы — они ведь все должны были улетать отсюда, с Земли.
— Пусков в свое время было немало, — сказал, снова кивнув, Алипкович. — Наверно, кто хотел, улетел… А что, у вас созрело решение?
Решение!
Страхов ясно видел, что все решено за него, а его уже просто-напросто затягивает в «черную дыру».
Он коротко, судорожно огляделся и увидел всех как бы за незримой, но непреодолимой стеной.
Все уже произошло. Между тем… За этим легким завтраком.
Он уже проскочил сквозь горизонт событий, не успев осознать это…
Точка невозврата сверкнула позади и уже погасла… А он даже не заметил вспышки.
— Саша, вы очень многое можете сделать здесь, и вы это сами уже
Он немного помолчал, даря нужную паузу, и добавил:
— Или ее иллюзии, что не исключено. Не вы один жаждете прострелить этот шарик собственной головой и вырваться за пределы единого для всех мифа… Но в эту минуту вы пытаетесь сделать неверный вывод. Опять торопитесь… Вы действительно свободны в своем выборе. Даже за горизонтом событий. Вы же не бездушная материя, которая просто поглощается «черной дырой» — и все…
— Я только с семьей попрощаюсь… — сказал Страхов.
— Только не преувеличивайте, — с улыбкой предупредил Алипкович тоже оттуда — из-за непреодолимой стены.
Лиза и сын были по другую сторону стола. Лиза тогда сразу отошла, уступив место Алипковичу — явно это было особым требованием.
Теперь Страхов подошел к ним и сначала поцеловал Лизу в висок:
— Оказывается, осталось еще одно важное дело. Мне нужно отлучиться.
Странно было: рассудок подсказывал, что сейчас он уйдет от них навсегда, если «черная дыра» — это «черная дыра». А сердце было уверено, что заслуженная вечность уже наступила и мгновение остановилось…
— Конечно, — счастливо улыбнулась Лиза, оперлась ладошками на его плечи, приподнялась на носках и тоже поцеловала его в висок.
Запах летней реки еще не покинул ее.
– Ты же герой, а героя всегда ждут. Не волнуйся, я подожду, — сказала она.
— Хорошо, — сказал Страхов. — Мы тут с Андрюшкой отойдем. У нас мужской разговор.
— Ну, конечно, герои должны разговаривать с сыновьями наедине… Третье правило героя, — с веселой ехидцей заметила Лиза.
— А первые два? — не удержался Страхов, уже вполовину повернувшись к сыну.
— Вернешься, посвящу, — махнула ручкой Лиза, уже прощаясь с другого берега реки. — Ты их уже выполнил.
Страхов отошел с сыном в сторону на полдюжины шагов. Он искоса глянул в сторону стола. Никто не обращал на них внимания. Община варилась занималась привычными общинными ритуалами. Убирали со стола, шутили между собой. Здесь шла своя жизнь, которую он мог бы выбрать… до горизонта событий.
— Андрюха, только между нами… — сказал Страхов. — Мне нужно слетать на Луну.
Лицо сына посуровело, во взгляде появился большой вопрос, а потом вопроса не стало.
— Я так и думал, па, — кивнул он. — Все только начинается…
— Ты это… — Страхов все никак не мог избавиться от банальной фразы, древнего штампа «Береги мать» и найти ему более живую замену.
— Я понял, па. Не надо. — Сын ткнул кулаком Страхову в живот. — Мы не пропадем. Подождем. Ты же опять нас заберешь, верно?
— Да? — поразился Страхов тому, что сын видел дальше него, видел искомую реальность, пусть и смутно, в проекции, но — видел. — Ну да! Верно… Как только устроюсь. Ну, давай.
— Давай, па, — поддержал сын. — Действуй… Главное, кураж.