Дао Кенгуру
Шрифт:
– В таких случаях, – сказал Пенсфол, – надо решительно применять полицейские силы.
– Увы, у нас не так много сил, – тут Накамура вздохнул, – а протестная публика может моментально объединиться в боеспособные группы и атаковать.
– Есть пример, – добавил полковник Фойш, – три эпизода деятельности ООН в Сомали. Битва за Могадишо в 1993-м, битва за Кисмайо в 2012-м, битва за Харгейсу в 2023-м.
– Да, – сказал Вензее, – не хотелось бы подобных ситуаций в Океании. Но, я думаю, мы вместе найдем выход. Я предлагаю заранее ввести миротворческие силы на Тинтунг, в частности, в Лантон. И начать реформу именно с Лантона,
Полковник Фойш сделал вид, будто не догадался, что специальный представитель ООН применил домашнюю заготовку.
– Интересная идея, мистер Вензее. Но, как на это посмотрит Совбез ООН?
– Думаю, реакция будет нормальная. Я постараюсь вынести этот вопрос на голосование Совбеза в середине мая, чтобы обеспечить прибытие миротворцев в начале июня.
– Наши граждане – глубокомысленно произнес топ-координатор, – относятся с большим подозрением к миротворцам ООН. Если контингент будет вести себя нетактично, могут возникнуть серьезные проблемы сразу после их прибытия.
– Я понял, мистер Накамура. Мы найдем контингент из нейтральной страны. Возможно, Германия, Канада, Испания или Бразилия. В этом случае у вас нет возражений?
– Главное, – ответил Накамура, – чтобы возражений не возникло у наших граждан.
7. Охота за гуманитарными ресурсами.
21 мая. Микронезия. Дальний восток Каролинских островов. Остров Косраэ.
Мировые СМИ назвали итоги переговоров на Американских Гавайях «ключевыми для будущего Океании», но у подавляющего большинства граждан Меганезии было другое мнение на этот счет. Такое мнение выразил ранним утром 21 мая, штаб-капитан Джон Саммерс Корвин, когда попивал кофе после завтрака на топ-бридже яхты «Матаатуа», одновременно читая с экрана ноутбука свежие новости.
– Накамура – политический эстет. Он инвертировал старую стратегию евро-оффи.
– В смысле? – переспросила Ригдис (которая больше всех из трех кйоккенмоддингеров интересовалась историей и политикой).
– В старину, – ответил штаб-капитан, – европейские оффи везли на Соломоновы острова дешевые стеклянные бусы и меняли у туземцев на золото. А теперь Накамура выложил стеклянные бусы на атолле Тинтунг, и европейские оффи повезут туда золото.
– По-моему, – сказала Эрлкег, отличавшаяся некоторой романтичностью, свойственной девушкам с фиалковыми глазами, – обманывать не очень хорошо для нашей репутации.
– Транзит, – отозвалась Лирлав, добавившая к своему исходному имиджу рыжеволосой зеленоглазой ведьмы базовый набор лаконичного сленга Великой Кокаиновой тропы.
– Какой еще транзит? – удивилась Эрлкег.
– Транзит – значит: мимо правил. Ведь оффи заточены на беспредел, поэтому никакие правила их не защищают. Пулю в лоб, тушку в море, золото на круг.
Штаб-капитан в притворном ужасе схватился за голову.
– О, Мауи и Пеле держащие мир! Где ты такого нахваталась?
– Преимущественно от капитана Ури-Муви Старка, с которым вы два дня пили пиво и обсуждали на этом жаргоне трафик каких-то сомнительных товаров на Тайвань.
Тут надо отметить, что неделю назад Корвин, в связи с истечением своего 4-месячного контракта, уступил место директора
– У кэпа Ури-Муви было трудное детство в ЮАР, – авторитетно сообщил Корвин, – его родичи промышляли фальшивыми алмазами, и погибли из-за фатальных претензий со стороны покупателей, а несколько позже юный Ури-Муви сжег этих покупателей, из огнемета по правилам вендетты. И при таком начале жизненного пути от него нельзя требовать высоко-эстетической риторики, если ты понимаешь, о чем я.
– Ну, типа того, – неохотно согласилась Лирлав.
– …Теперь по существу, – продолжил он, – все сказанное насчет оффи – справедливо, но справедливо и замечание, что надо поддерживать нашу репутацию бизнесменов, всегда выполняющих условия сделки. Поэтому, я надеюсь, что Накамура не будет обманывать банду оффи, а даст им то, что обещал, не меньше и не больше. А во всем, что случится дальше, окажутся виноваты сами оффи. Прикиньте: ловкость рук и никакого обмана.
Ригдис с любопытством устремила на него взгляд своих глаз цвета льда.
– Ты думаешь, такой фокус у Накамуры получится?
– Думаю, что получится, но не спрашивай меня о деталях, я не в теме. Кстати, я тебе не говорил, что когда ты так смотришь, то становишься похожей на змейку из мультика?
– Ты не говорил. А к чему это?
– Просто так, – он улыбнулся, – позитивный артистический образ. Ладно, политику мы обсудили, а теперь, может, займемся хозяйством, как собирались?
– Уберем жуткий бардак в гараже? – уточнила Эрлкег.
– Исходно, – заметил Корвин, – это не гараж, а старая усадьба моей фамильной фермы. Бардак, кстати, не жуткий, а умеренный. Чтобы бардак стал жутким, требуется год, не меньше, а мы его создавали всего месяц.
– А мансарда? – спросила Ригдис.
– Это не мансарда, а такой второй этаж с чуть скошенными стенами. И, возможно, там вообще ничего нет. Туда десять лет не заходили, насколько мне известно.
– Зайдем – увидим, – спокойно резюмировала Лирлав.
Фамильная ферма Саммерс занимала участок два гектара недалеко от дамбы Лелу, и в настоящее время была похожа на джунгли Индокитая эпохи «вьетконговских войн». Фруктовые деревья соседствовали с дикорастущим бамбуком и папоротником, а на площадке размером с два футбольных поля, наблюдался архитектурный ансамбль из четырех великанских шатров (это были купольные ангары мини-фабрики). На краю аграрного запустения стояла усадьба смешанной конструкции (частично из бамбука, а частично из калиброванных досок) с присоединенным к ней пирсом из толстых бревен дерева кау. Кровля усадьбы была однородная: из гнутой жести, грубо приколоченной к каркасу из брусьев. По прихоти архитектора-оригинала, кровля не только закрывала мансарду (или второй этаж), но и продолжалась в виде длинного козырька над частью пирса. В общем, за первый месяц пребывания Саммерсов на Косраэ, были достигнуты результаты в производстве, но вот усадьба и ферма оставались неустроенными. С этим следовало что-то сделать, хотя бы из уважения к себе. А тут как раз свободный день...