Дао настоящего менеджера
Шрифт:
— Шеф, кое-что поручил, — туманно сказал начальник нашей безопасности, и присмотревшись внимательно к одной из стоявших рядом с нами машин, вдруг вытащил из кармана своего тулупа записную книжку и что-то туда записал простым карандашом из того же кармана.
Я тоже присмотрелся к машине привлёкшей внимание Григорьича, но ничего подозрительного не обнаружил. Обычный тойотовский паркетник RAV-4 чёрного цвета, каких у нас в городе тысячи. Но слова о поручении шефа кое-что мне напомнили.
— Чего-то босс, каким-то беспокойным стал в последнее время, — поделился я своими мыслями с отставным
Григорьич вдруг бросил на меня острый взгляд из под своего треуха.
— Он тебе что-то конкретное рассказывал? — спросил он, пряча записную книжку и карандаш в карманы.
— Вот именно, что нет, — с неудовольствием сказал я, — ну, как, вот можно скрывать что-то от самого, можно сказать приближенного человека?
— Тогда и я пока не могу, — строго ответил Григорьич, — субординация. Поговори сам с шефом. Или скажи мне, что он разрешил.
Секунду я боролся с желанием так и сделать: сказать ему, что шеф очень даже разрешил. Но прикинув возможные последствия, это желание я поборол. Тем более мне уже пришло в голову, каким образом заставить моего старшего компаньона выложить мне всю правду. Поэтому я решил поменять тему нашего разговора на другой интересующий меня предмет.
— Ладно, шефа пока оставим, — сказал я, — но поведай мне, полковник, как у нас обстоят дела с одним известным нам клубом геев и лесбиянок.
Полковник пренебрежительно отмахнулся рукой.
— Всё вышло так, как я тебе и говорил, — со скучающим видом сказал он, — засели по своим норам и нос высунуть боятся.
— Как же тебе это удалось? — с уважением посмотрел я на него.
— Да, взял этого Вовку к себе в машину и поехал к Мудовой, — сказал Григорьич, — он у меня сошёл за парламентёра, чтобы тётка не сильно меня испугалась — пояснил он, — ну и адрес естественно подсказал, он же у неё постоянно торчит.
— Ты, прямо стратег.
— Опыт не пропьёшь, — пояснил Григорьич, — ну, а дальше что? — Он даже оживился, вспоминая свою спецоперацию. — Приехал, так и так, говорю: «Ай, как нехорошо, Татьяна Алексеевна, такими вещами неправославными заниматься да ещё несовершеннолетних в это втягивать? Вы же верующий», — говорю, — «человек. В смысле прикидываетесь им. А если дойдёт до отца Кондрата?»
— Опять ликвидацией грозил? — пожурил я его.
— Какой ещё ликвидацией? — изумился Григорьич.
— Ну, как…Кондрат, кондрашка схватила…. я думал, это ты так, аллегорически им пригрозил, — предположил я.
Отставной полковник посмотрел на меня с удивлением.
— Какие тут в жопу аллегории? — сказал он Рашидовским слогом, — отец Кондрат Степанов у них служит: наш сотрудник с тысяча девятьсот семьдесят…, - тут Григорьич подёргал свой треух и задумался, вспоминая.
— Да неважно с какого, — заторопил я его: во-первых было жутко интересно, а во-вторых я начал мёрзнуть, на мне же не было тулупа и шапки ушанки — дальше-то что было?
— А что дальше? — повторил он, — дальше, когда до Мудовой дошло, что встряла она по самое не балуйся, то повалилась передо мной на колени, мол, прости старую, бес попутал.
— Не может быть, — не поверил я.
— Вот те крест, — размашисто перекрестился
— Ага, — хитро улыбнулся я, — а в это время у тебя случайно расстегнулись брюки и ты, пользуясь случаем, заставил тётку приложиться к твоему фалл… символу истинной веры.
— Тьфу, ты, — сплюнул Григорьич, — что за молодёжь пошла нынче пошлая? Какой символ, там Вовка ещё уехать не успел!
— То есть, а потом уехал?
— Ну, а что ему там торчать? — тут еле заметная улыбка на секунду разомкнула губы отставного полковника, и я понял, что всё-таки он что-то там с этой Мудовой провернул на правах победителя.
— Так что ты мне тут не лыбься, — Григорьич видимо сам тоже прочитал что-то разоблачающее на моём лице и поспешил свернуть разговор, — а звони, этим своим, говори, что всё нормально, мол, спасли их старые советские кадры от этой заразы.
Я сказал отставному полковнику госбезопасности, что Родина его не забудет и бегом, чтобы согреться, устремился к лифту, отставив Григорьича на своём боевом посту.
Поднявшись в наш офис, я первым делом даже не раздеваясь, отправился к Красникову, чтобы кое-что у него разузнать. Но прямо у дверей его кабинета я натолкнулся на двух мрачного вида людей в одинаковых костюмах и даже вроде бы с одинаковыми лицами. Единственной разницей между ними было то, что один держал в руке металлический чемоданчик наподобие «дипломата». Какое-то чувство (наверное, благоразумие) заставило меня затормозить и не соваться вперёд этих странных личностей. Тот, который был с чемоданом, посмотрел на меня очень внимательно, потом обменялся взглядом со вторым. Видимо, как объект я их не заинтересовал (к счастью), потому что они синхронно развернулись и один за другим вошли в кабинет к шефу. Я даже увидел за ними самого Алексеича, он привстав со своего места и уперев кулаки в стол, набычившись смотрел на визитёров. Дверь закрылась, но почему-то вместо ожидаемых мною слов, «вот ордер на ваш арест», я услышал через дверь что-то вроде, «желаем здравствовать увжжж…».
Тем не менее, холодный пот со лба я вытер и начал вспоминать свои прегрешения перед законом и уголовным кодексом. Всё остальное временно вылетело у меня из головы, кроме, пожалуй, основной мысли, что делать мне на работе особо нечего и не пойти ли мне лучше домой, взяв невзначай по дороге ближайший авиабилет до Пекина. Как-то давно я там не был и Люська опять же меня ждёт, а может и принцесса Яо.
От этих мыслей меня отвлёк подошедший начальник сервисного отдела Коля.
— Ты чего тут встал как столб? — спросил он, — к шефу очередь?
Я поднял на него мутный взгляд:
— Да уж, очередь. Ты проходи вперёд не стесняйся, я тебя пропущу.
— Спасибо, запомню, — благодарно улыбнулся Коля, — что эфэсбэшники уже ушли?
— Ты мне лучше скажи, — очень тихо сказал я, наклонившись к нему, — какого хера они тут в нашей конторе делают?
Лицо Коли изобразило непонимание:
— Николай Алексеевич их сам позвал. Да это и не эфэсбэшники, — поправил он себя, — они с ФАПСИ, наши кураторы по связи. Ну, контора то понятна одна — государственная.