Дао - путь без пути. Том 2. Беседы по книге Ли-цзы
Шрифт:
Я разрушаю традицию, общее согласие, легальный ум, структуру конформизма, приспособления. Конфуций — это конформист в высшей степени. И он у всех у вас в голове.
Лао-цзы редко входит в ваш ум. Он мятежен. Он выходит за пределы традиции. Он выходит за пределы прошлого. Он выходит за пределы всякой структуры. Конфуций — это структура, Лао-цзы — это не структура. Конфуций — это характер, Лао-цзы бесхарактерен, свободен. Запомните это. Всякий характер — это тюремное заключение, наложенное на вас обществом, наложенное на вас государством, священником, политиком. Этот характер, который вы несете в себе, — это клетка. Лао-цзы
Конфуций говорит: «Слушайте писания, слушайте древних учителей, слушайте традицию». Лао-цзы говорит: «Слушайте только свой собственный внутренний голос и следуйте ему, куда бы он ни повел. Это голос Бога. Это Дао».
Вы говорите мне: «Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в ашраме защищал конфуцианство». На самом деле каждый защищает его. Никто не скажет этого, но глубоко внутри вы защищаете его; если бы вы не защищали его, вы все были бы просветленными. В тот момент, когда вы не защищаете Конфуция, перед вами нет преград, чтобы стать просветленными. Вы просветленные! Когда Конфуций отброшен, вы становитесь просветленными; когда Конфуций выходит в одну дверь, в другую входит просветление.
Если вы не просветленный, вы должны защищать конфуцианство. Это может быть не очень сознательно, это может быть просто бессознательной привычкой, потому что вас сформировали для этого. Вот почему вы просите меня: «Пожалуйста, оставьте Конфуция и меня в покое».
Я не могу помочь вашему покою. Я здесь для того, чтобы помочь вам взбунтоваться. И только в этом бунте придет настоящий покой. Все, что вы сейчас называете покоем, — не что иное, как дрема, не что иное, как род сна. Всякий сон — это не покой, потому что в вашем сне вы видите тысячу и одну вещь и проходите через множество ночных кошмаров.
Я хотел бы дать вам настоящий покой — то, что имеет в виду Иисус, когда говорит своим ученикам: «Придите ко мне, и я дам вам покой. Все, кто сгибается под тяжестью, придите ко мне. Я дам вам покой». Покой — это совершенно другое. Это не покой, когда живешь в толпе, идущей стадом. Конечно, вы чувствуете себя в порядке, но в порядке — это значит только в порядке. Нет проблем, нет необычного — удобно жить, удобно будет умереть. Это не тот покой, к которому веду вас я. Настоящий покой означает, что вы пришли в ваше собственное существо; вы центрированы, заземлены. Вы достаточно решительны для того, чтобы утверждать, что вы — сами по себе и вам больше не нужно имитировать никого другого; вы не стараетесь стать копией; вы стали подлинным человеком, подлинным творением. Тогда приходит покой, настоящий покой.
С Конфуцием это невозможно. С Конфуцием вы постоянно будете в конфликте — Конфуций означает конфликт. Он всегда говорит: «Это плохо, это хорошо. Выбирайте хорошее, а не плохое». Тогда что вы будете делать? Вы будете подавлять плохое и усиливать хорошее. Вы станете лицемером. Следуйте за Конфуцием и вы станете лицемером; следуйте за Лао-цзы, и это значит, что вы не следуете ни за кем, вы следуете за самим собой. И вы станете подлинным существом.
Быть подлинным — вот единственный имеющийся покой.
Пятый
Мне очень нравится слушать ваши разговоры, но я ненавижу медитации. Хорошо ли это, Бхагаван? Может быть, мой путь — путь молитвы?
Если вы действительно наслаждаетесь моими разговорами, то вы будете наслаждаться медитациями тоже, они взаимосвязаны. На самом деле, мои разговоры — это только средство для развития аппетита, если вы наслаждаетесь этими средствами и не наслаждаетесь ужином, то рано или поздно вы умрете. Вы умрете от истощения. Эти разговоры лишь для того, чтобы приготовить вас к медитациям. Если вы ненавидите медитации, то вы не слышали меня. Вы можете думать, что слышали меня, но на самом деле вы не слышали.
Слыша меня, что еще делать? Если вы услышали меня, вы будете готовы глубоко уйти в медитацию. И все, что я говорю, станет настоящим переживанием только тогда, когда вы ушли в медитацию. Тогда это станет вашим переживанием. Когда вы лишь слушаете меня, услышанное остается заимствованным, когда вы лишь слушаете меня, вы только волнуетесь, когда вы лишь слушаете меня, это все равно как, если я говорю о красивых Гималаях: вы слушаете меня и наслаждаетесь этим. Но вы никогда не были в Гималаях, и, что бы я ни сказал, вам не с чем сравнить красоту Гималаев. Как это можно выразить словами? Вам нужно будет пойти туда.
Если вы действительно слушаете меня, то однажды, вдруг, вы почувствуете: «Теперь настало время и я должен отправиться в приключение. Я должен рискнуть». Медитации — это настоящее путешествие. Я здесь лишь соблазняю вас к медитации. Это не конец, это только начало.
Я слышал.
Служитель в кинотеатре был удивлен, увидев большого коричневого медведя, сидящего в первом ряду и чавкающего земляными орехами.
— Эй, ты! — закричал он. — Ты, медведь! Что ты делаешь здесь?
— В чем дело, я с таким наслаждением читал книгу, — ответил медведь, — что подумал, что хорошо бы мне посмотреть и картину.
Если вы действительно слушаете меня и наслаждаетесь этим, то однажды вы захотите посмотреть и картину.
Если это правда, что вы наслаждаетесь всем, что я говорю, то как это возможно, что вы ненавидите медитации? Я не развлечение. Может быть, вы используете меня как развлечение. Может быть, сидя здесь в течение полутора часов каждый день, вы забываете свои неприятности, на полтора часа вы перемещаетесь в другой мир, в мой мир. И вы видите красивые вещи, по крайней мере, представляете, воображаете их, и после этого удаляетесь. Тогда вы стали «наркоманом». Каждый день вы должны приходить и слушать меня. Это в точности как интоксикация. Это не может помочь.
Я говорю о пище — только разговор о пище не поможет. Меню — это не пища. Разговоры — это только меню, вам нужно будет сделать заказ.
Так случилось.
Американский повеса остановился в одном из самых известных отелей веселого Парижа. Он сказал администратору, что хотел бы самое лучшее помещение отеля.
Когда он добрался до апартаментов, они поразили его своей изящной мебелью и отделкой, выполненной со вкусом. Однако он заметил некоторое количество цветных кнопок на стене.