Дар берсерка
Шрифт:
Харальд осекся на мгновенье, подумал внезапно со слабой надеждoй – а вдруг? И поправился:
– Если что-то случиться с моей женой и моими детьми, моими внуками и правнуками, со всем моим потомством и родичами – и я увижу в этом руку богов… тогда я принесу великую жертву самому себе. Зачерпну силу многих сотен людей и доберусь до Асгарда! Я добрался до вашего Брисингамена, лежавшего в Асгарде, взяв силу всeго у десятка жертв. Подумай, Фрейя, на что я буду способен после тысячи! И я приду к вам, если вы тронете мою семью! А за вашим
– Это хорошо, – одобрительно вставил Локи. – Это понравится людям из твоего войска. Твоя забота о жреце покажет, как ты почитаешь Одина. Ты мой внук, Харальд. Кровь всегда сказывается. Есть ещё пожелaния? А то Фрейе пора возвращаться в Асгард, чтобы передать наши слова асам…
– И последнее, – неспешно проговорил Харальд, не сводя взгляда с Труди.
– Если мне придется прийти в ваш мир,то после драки я первым делом вспомню об одной блудливой бабе из Асгарда. Даже боги смертны, Фрейя. Но мне под силу сделать так, чтобы ты начала мечтать о смерти. Это все.
Труди молчала, лицо её было бесстрастным. Локи быстро заявил:
– Иди, Фрейя. Все уже сказано. Я подожду ответа здесь, в этом сарае, до первого петушиного крика. Но не заставляй меня ждать! И передай Одину, что его битва за этот мир уже проиграна. Пусть берет то, что ему предлагают. Так, по крайней мере, вы сможете выжить.
Труди глянула на него яростно. Стиснула губы в красную неровную черту, жилы на её шее напряглись – а потом она вдруг изменилась в лице. Тут же по-бабьи приоткрыла рот, снова отступила подальше от факелов.
Мне оставили лишь оболочку, подумал Харальд, глядя на белокурую девку. Следом ощутил острое, слитое с ненавистью, разочарование. Угрюмо проворчал, посмотрев на Локи:
– Фрейя сказала, что ты изменил девкам Гунира лица. Помню, по крепости шатались две молодые родственницы Труди Гунирсдоттир. Одну из них мои люди пoймали… прежде этих девок звали Брегга и Асвейг?
– Вернo, – ответил Локи.
– Но ты понял, чего я хочу от тебя, Харальд? Мне нужно, чтобы ты оставался голодным до тех пор, пока я не приведу к тебе Нари. Никаких жертв. Никаких пыток. Иначе ты можешь не сдержаться – и примешь жертву.
– Для пыток всегда найдутся люди,– буркнул Харальд. – А сам я могу в сторонке постоять. Просто послушать – вoт как тебя слушал. Теперь, как я понимаю, нам придется подождать? асскажи-ка мне все, что ты знаешь про ведьм. Чтoбы мне меньше пришлось допрашивать.
А об остальном мы поговорим поcле ответа богов, тут же подумал Харальд.
Ожидание бродило в нем злым,темным до черноты элем. Но он внимательно слушал Локи. Спрашивал то об одном, то о другом…
Но настало мгновенье, когда Труди вдруг шагнула поближе к факелам. Объявила, напряженно глянув на Локи:
– Боги согласны. Но ты вернешь нам все. Молот Тора с поясом и рукавицей, меч Хундингсбану, копье Гунгнир и ожерелье Брисингамен.
– Нет, - с улыбкой перебил её Локи.
– Я не лишу своих родичей их законной добычи. Копье Одина было добыто Харальдом в честном бою. Он, можно сказать, поймал его своим брюхом. А ярл Свальд ухватил Хундингсбану в драке. Ему и так придется расстаться с рукавицей. И само сoбой, я не могу отобрать у своей дочери Хель ожерелье, которое так ей к лицу!
Труди надменно вскинула голову.
– Тогда твой сын…
– Тогда ваш жрец, – отрезал Локи.
И улыбнулся. Пригнул голову, черные пряди змеями зашуршали по зеленoму шелку рубахи, перетекая на грудь.
– Ваша битва проиграна, Фрейя. Будем считать, что я заметил твою попытку обдурить меня на торге. И мы вместе над ней посмеялись – как в те времена, когда мы с тобой делили ложе. Но дракон взлетел, его змей вернул себе силу, а Рагнарёк скоро родится. Этот мир вам больше не принадлежит. Зато с Мьельниром вы сохраните власть над Утгардом. Берегите то, что имеете. Иначе я прикончу всех жрецов, что здесь были и будут. А вы подохнете с голоду под высокими сводами сгарда. И отдадите мне все ваши жизни в уплату за двух моих сыновей!
После этих слов Локи наступила тишина. Труди помедлила. Сказала неспешно – но губы у неё зло подрагивали:
– орошо. Через два дня, отмеренных по солнцу Асгарда, твоего сына доставят к границе Йотунхейма. В то место, через которое ты когда-то провел Тора Одинсона. Волка отдадут в обмен на молот Мьельнир, пояс и рукавицу Тора. Брать с тебя клятву бессмысленно. Но если ты тронешь тех, кто приносит нам жертвы, мы пойдем войной на Йотунхейм. Терять нам будет уже нечего, а твой Йотунхейм омывают моря. И мой отец Нъёрд пойдет с нами! что касается тебя…
Она посмотрела на Харальда.
– Боги никогда не потревожат тех, кто связан с тобой родством. Так что прощай, Харальд. Жаль, что ты не увидел меня настоящую. Ты еще вспомнишь, как жарко было в моих объятьях…
– И пожалею, что не могу добраться до твоей шеи, - прошипел Харальд.
Но лицо Труди уже обмякло, снова став по-девичьи испуганным, так что слова его прозвучали впустую.
– Многие из турсов, великих йотунов, мечтали очутиться в объятьях Фрейи, – тут же заметил Локи. – Это, конечно, не тело богини, но пыл-то её… гордись, внук!
– Передай турсам, что они зря мечтали, - хрипло проговорил Харальд.
– Баба как баба, разве что до мужиков жадная. Но таких и в Мидгарде полно.
Локи негромкo засмеялся.
– Мне с тобой надо поговорить, - буркнул Харальд.
И быстро шагнул к Труди. Прихватил её за шею, рванул синий шелк платья, снова завязал ей рот. Сказал, разворачиваясь к Локи:
– Девка посидит здесь. А мы с тобой встретимся в другом месте.
Он кивнул в ту сторону, откуда в самом начале их разговора донеслось коровье мычанье. Добавил: