Дар колдуна

L.Aletta

Волшебник кивнул, и все четверо вошли в спальню Гильема. Придворный чародей немного замешкался у входа, тайком присматриваясь к собрату, и в его глазах отразилось невольное уважение. Леона тоже чувствовала, что этот человек гораздо сильнее тех, кого она видела внизу. У него могло всё получиться.

Хорвандец остановился у самой кровати монарха и аккуратно присел рядом. Вид у Гильема был неважный. За прошедшую ночь отец словно стал ещё слабее. Его тело казалось непривычно немощным и даже истощённым. Неожиданная худоба и бледность придавали ему сходство с Рикардом, но это сравнение лишь подчёркивало болезненное состояние Гильема. Его молодой враг был уверен

в себе, полон сил и безрассудной дерзости. Гильем же раскинулся на подушках, и каждая чёрточка его лица выражала обреченность. Если Рикард держался как человек, который всегда побеждает, то король выглядел так, будто уже проиграл бой и смирился со своим поражением.

Леона тоже остановилась рядом и стала смотреть, как чужеземный волшебник водит ладонями над грудной клеткой короля. Ей было жутковато. Каждый раз, когда она бросала взгляд на лицо отца, внутри пробегал неприятный холодок. В нём не осталось ничего от того великого правителя, которого знала вся Румия, будто Гильема в одну секунду подменили другим человеком. И принцесса не знала, связано ли это с болезнью, или с чем-нибудь ещё.

Волшебник осматривал короля Румии долго и дотошно, по всем правилам. Он тихо говорил с больным, так, что никто не понимал его едва слышной речи, что-то рассказывал, а руки хорвандца тем временем порхали над ослабевшим человеком, то считывая характер остаточной магии, то посылая импульсы своей. Гильем ни разу не ответил лекарю, но, видимо, к словам всё же прислушивался, и что-то менялось. Король расслаблялся, по лицу иногда пробегали тени былых эмоций. Наконец волшебник поднялся и низко поклонился лежащему на кровати Гильему.

– Благодарю Вас, я всё понял. Скорейшего Вам выздоровления, Ваше Величество.

И, повернувшись к Рудольфу, взглядом предложил выйти. Один за другим все молча покинули огромную спальню короля. Гильем остался в одиночестве лежать на кровати, глядя в потолок взглядом, полным боли и тоски.

Отойдя на несколько шагов от дверей, волшебник из Хорванды вздохнул и почтительно склонился перед принцем и принцессой.

– Я осмотрел его. Как я и предупреждал достославного Рудольфа, младшего брата великого Мефета, я хороший маг, но плохой лекарь. Я не смогу его вылечить.

Леона почувствовала, как ей становится плохо, и усилием воли постаралась успокоиться. Поиски только начинаются. Может, кто-то еще… Но она так рассчитывала на хорвандца! Волшебник заговорил снова, не дав принцессе погрузиться в отчаяние.

– Тем не менее, я могу рассказать Вам кое-что и о состоянии короля Гильема, и о возможности дальнейшего лечения.

– Я слушаю, – кивнула Леона, чувствуя слабое облегчение. Хоть что-то.

За её спиной послышался деликатный кашель, и придворный чародей шагнул вперед.

– Может быть, поговорим в Вашем кабинете, принцесса Леона? – предельно вежливо предложил он. – Там нас не смогут подслушать.

Подумав секунду, принцесса кивнула. Да, так будет действительно лучше. К тому же в кабинете можно будет хоть чуть-чуть расслабиться.

Оказавшись в комнате, Леона опустилась в своё высокое кресло и положила руки на письменный стол. Рудольф сел напротив, с интересом осматриваясь по сторонам и – как показалось принцессе – мысленно сравнивая помещение с собственным кабинетом. Его маг тоже пристроился рядом и, пододвинув кресло поближе, начал рассказывать:

– Кто бы ни наслал проклятие на вашего отца, этот человек очень тщательно подготовился. Всё тело короля Гильема пронизано изнутри сетью остаточной магии, которая после

пробуждения разрослась до невероятных размеров. Она таит в себе две опасности. Во-первых, хозяин может повелевать ею силой разума, таким образом причиняя дополнительную боль, задерживая или ускоряя развитие болезни. В обычное же время, когда он этого не делает, магия целенаправленно и неотвратимо разъедает организм, уничтожая его с заранее избранной хозяином быстротой. Основной упор идёт на лёгкие, мышцы, сердце. – Леона открыла рот, собираясь что-то спросить, и волшебник понимающе кивнул. – Я понимаю, что Вас интересует. Да, я выяснил, какой срок ему отмерен. По моим подсчетам королю осталось жить, – он потупил взгляд, – чуть менее двух суток. За это время болезнь успеет прикончить его окончательно.

Принцесса услышала, как у двери тихо вскрикнули, и вечно спокойный чародей бессильно облокотился на стену. Она подняла голову и встретилась с его паническим взглядом. Сама же Леона даже говорить не могла. Сидящий перед ней Рудольф невольно отшатнулся, и на его лице появилось неверящее выражение.

– Вы уверены? – дрогнувшим голосом спросила Леона и получила незамедлительный ответ:

– Абсолютно. Если короля Гильема не спасти, то послезавтра он будет уже мёртв.

В комнате повисло гнетущее молчание. Принцесса сидела в этой тяжелой тишине, прикрыв глаза, чтобы не видеть обращенных на неё взглядов. Волшебник немного подождал, и, откашлявшись, продолжил:

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, действовать вам нужно быстро. Обычные лекари без магических способностей здесь не помогут. Нужен кто-то очень сильный в лекарской магии, либо тот, кто умеет бороться с остаточной. И того, и того найти сложно. – Волшебник укоризненно покачал головой и заговорил с явным сожалением. – Если бы эти чужеродные чары обнаружили раньше, когда они ещё спали, уничтожить их не составило бы труда. Но, когда остаточная магия пробуждается…

– Избавиться от неё уже невозможно, – в один голос произнесли принцесса и чародей. Рудольф удивленно покосился на них, а хорвандец согласно кивнул.

– Именно. По крайней мере, невозможно для простого мага. Что же касается лекарской магии… Вы, наверное, знаете, Ваше Высочество, что маги редко становятся хорошими лекарями?

Леона кивнула. Да, она это знала, но всё же надеялась на тех, редких.

– Сейчас я объясню, с чем это связано. Коротко. Видите ли, лекарская магия требует особого склада ума. Как правило, у магов к ней не слишком приспособлено мышление, она нам тяжело даётся. Хорошими лекарями становятся только те, у кого это в крови, или те, кто приобрели интерес к делу в самом раннем возрасте. У магов, берущихся за лекарское дело позже, как правило, это требует много сил и тренировок. – Волшебник нахмурился, словно его посетила какая-то мысль. – Как зовут вашего противника? Быть может, я его знаю? С такими способностями он должен быть очень известен.

Леона поморщилась и бросила быстрый взгляд на своего чародея. Тот тихим голосом произнес имя, но в комнате его услышали все. Леона вздрогнула – в абсолютной тишине это имя прозвучало проклятием, словно даже в самих словах заключалась некая страшная сила.

В глазах иноземного волшебника неожиданно промелькнуло что-то странное, и между ним и остальными на миг словно возникло взаимопонимание.

– Рикард Моди? Я слышал это имя. В Хорванде этот маг достаточно известен.

Леона вскинулась. Ей показалось, что она нашла зацепку, очень важную деталь, которая может помочь разузнать хоть что-нибудь, а заодно и придумать спасение.