Дар королю пламени

Минаева Анна Валерьевна

— Тогда к чему все это? — слишком резко воскликнула я в ответ. — Если бы его величество дал разрешение…

— То брака бы не было, пока вы сами бы этого не захотели, — Олаф шагнул навстречу, намереваясь поймать мою руку в ладони, но я отпрянула. — Если бы вы захотели, Кассандра…

Столько мольбы прозвучало в голосе мужчины, что мне на мгновение стало его жалко. Всего на крохотное мгновение.

— Вы были мне другом, Олаф, — обрубила я, строго глядя на него. — Сейчас же вы стали мне чуть ли не врагом. Стоил ли этого ваш вопрос его величеству?

— Я

предложил это, лишь с умыслом защитить вас, — седьмой сын графа с достоинством выдержал мои слова. — Ведь если бы вы стали моей женой или невестой, то уже я бы мог говорить за вас перед его величеством. Это могло защитить вас от обучения, дать больше свободы. Я бы мог спасти вас.

— А если меня не надо спасать?

Слова сорвались с языка раньше, чем я успела подумать о чувствах собеседника. И о том, насколько сильно могу ранить их своим резким ответом.

— Кассандра, я не хотел вас обидеть, — повторил Олаф. — Не хотел задеть. Я на самом деле испытываю к вам самые теплые чувства. И желаю лишь защитить. Потому принимаю ваш отказ, несмотря на то, что мне от этого больно.

Стоять вот так напротив человека и знать, что делаешь больно… это невыносимо. Но сейчас мне нужен был друг, соратник, но никак не жених и муж.

— Мне нужно время, Олаф, — медленно произнесла я. — Жаль, что я не могу ответить на ваши чувства. И я прощаю вас за ту обиду, что вы мне нанесли.

— Спасибо, — он слегка склонил голову. — Я готов быть вам другом, если вы сможете относиться ко мне как прежде.

Его слова говорили об этом, но в глазах я видела надежду. Надежду на нечто большее. Надежду, которая будет жить еще долго. А если я останусь рядом, то буду подпитывать ее. И это плохо для нас обоих.

— Конечно, — солгала я. А потом добавила: — Друг мне очень нужен.

Легкая улыбка тронула его губы. Но я сдержалась, не выказала симпатии, отведя взгляд. И вместо какого-то связного ответа просто поделилась новостями:

— Я видела дракона в небе. Недавно.

— Дракона? — у Олафа от удивления округлились глаза. — Их уже столько лет никто не видел! Вы не ошиблись?

— Нет, не ошиблась, — качнула я головой.

— Тогда все еще более странно, чем я думал, — нахмурился он. — Может, я и ошибся, когда предположил, что дело близится к войне.

— Вероятно, — подтвердила я, почему-то чувствуя себя уставшей. — Рада, что мы смогли разобраться в ситуации.

— Вас проводить?

— Нет, не нужно, — я слабо улыбнулась. — Прошу прощения, что прервала ваше дружеское чаепитие.

Бросив еще пару дежурных фраз, я оставила Олафа одного. В свои комнаты вернулась чуть ли не бегом, дав себе мысленное обещание по возможности избегать встреч с Олафом.

Мне не хотелось делать ему больно. И искушать судьбу.

От одной только мысли о том, что одно слово короля пламени могло изменить дальнейшую жизнь, бросало в холодный пот. Одно благословение, и…

Даже думать об этом больше не хочу!

Хорошо, что Торрин фон Асфен его не дал. Стоит поблагодарить его, как только остынут последние сказанные друг

другу слова. Я не была перед ним виновата ровным счетом ни в чем.

Ох, Хелен, надеюсь, у тебя все хорошо. Я бы так хотела тебе написать и услышать такие необходимые слова поддержки.

Олафа я избегала несколько следующих дней очень качественно. Виделись мы только на обязательных общих обедах. И то я приходила последней, а исчезала первой. Служанка говорила, что он несколько раз заглядывал, но меня не было в комнатах.

Только раз мы столкнулись в коридоре, когда убегать было уже слишком подозрительно.

— Кассандра, — Олаф чинно поклонился. — Давно вас не видел.

— И то верно, — не стала я отрицать. — Как у вас дела?

— Все хорошо, я хотел только…

Чего он хотел, я так и не узнала. Потому что где-то рядом раздался душераздирающий женский крик, запахло гарью. Я сорвалась с места на секунду позже Олафа.

Кричали из картинной галереи. Я успела только за поворот зайти и охнуть от испуга.

В галерее на каменном полу лежала Мари. Черные волосы разметались в стороны, веки судорожно подрагивали, но глаза оставались закрытыми. Девушка была без сознания.

А над ее телом поднимались тонкие струйки дыма.

Будто она только что горела.

Кажется, я закричала. Не знаю точно. А Олаф, кажется, поймал меня в объятия. А потом появились люди короля пламени. Их, должно быть, кто-то позвал. Или, может, они тоже услышали крик.

Но вскоре картинную галерею наполнили люди с золотыми медальонами на шеях. Они забрали Мари. Она так и не пришла в себя.

У меня перед глазами еще долго стояла картина, которую мы увидели в галерее. А в ушах стоял ее крик. Отчаянный, душераздирающий, разрывающий реальность на куски.

В себя я смогла прийти спустя час. Когда король пламени собрал всех своих учеников в гостиной. Слуги принесли чай. В воздухе запахло успокаивающим отваром.

— Все тут? — его величество окинул собравшихся беглым взглядом. — Хорошо. Я должен сообщить вам плохую весть.

Альта с дребезжанием опустила чашку на блюдце. Руки у девушки дрожали, как на сильном холоде. Уже все знали, что Мари доставили к лекарям, приглашенным в королевский замок из ближайшего большого города.

Возможно, того самого, который мне показывал Торрин фон Асфен.

— Об этом вам должны были сообщить уже прошедшие обучение проклятые, которые вскоре прибудут ко двору, — в тоне короля пламени промелькнула обеспокоенность. — Но в этот раз все началось слишком рано.

— Ваше величество, мы не понимаем, — Ливетта подала голос и поджала губы. Она держалась лучше Альты. Хотя и ее руки тряслись.

— Прошу прощения, — Торрин фон Асфен выпрямился и вновь превратился в ту непоколебимую скалу, с которой у меня ассоциировался. — Я вынужден вам сообщить, что побочное действие вашего дара проявилось слишком рано. Его неспроста называют проклятием. Но только носители дара, которые занимаются обузданием силы, сталкиваются с этим, тем, что называется всплеском. И то не все.