Дар Крома

Хок Блэйд

— Ну, не стоит его недооценивать, — рассмеялся Шанго. — Я думаю до того, как совершить нечто непоправимое, он бы узнал ваши обычаи.

— Не знаю, — проговорил северянин. — Если хочешь, я могу рассказать, как из-за одного слова разгорелась война….

* * *

В подобных разговорах странники и провели все время пока одолевали негостеприимные земли этого северного края. Мороз усиливался, а снега становилось все больше с каждым часом. Это усложняло и без того тяжелый путь, поэтому передвижение их было довольно медленным. Зато за эти несколько дней пути Дьюрнах совсем окреп, а позже даже стал в состоянии совершать несложную работу своей поврежденной рукой.

Наконец

странники добрались до территории клана Канах. Пока им никто не встретился, Дьюрнах старался соблюдать те же предосторожности, что и на землях Муррохов. Однако общий его настрой был более оптимистичен. Видимо этому клану он доверял гораздо больше. Когда однажды они наткнулись на группу вооруженных людей, Дьюрнах повторил приветственный ритуал, но в этот раз общение было намного короче. Северянин встретил своих, то ли друзей, то ли хороших знакомых и их с Шанго пригласили к себе в селение. Там они могли бы отдохнуть, а местный знахарь осмотреть раны Дьюрнаха. Идти было не близко, так как воины клана Канах закончили охоту достаточно далеко от дома. Однако деревня располагалась все-таки по пути к землям Туногов, поэтому Дьюрнах не долго раздумывал над предложением. За то время, пока их группа шла к деревне, чернокожий воин успел познакомиться с киммерийцами. Они, хотя, наверное, и смотрели на него как на эдакую диковинку, умело это скрывали, а после того, как Дьюрнах им о нем рассказал, стали охотно отвечать на его вопросы. Для общения они использовали причудливую смесь языков — аквилонского, асирского и киммерийского, слов которого Шанго нахватался, общаясь с Дьюрнахом. Несмотря на их серьезность, суровость и внешнюю угрюмость, ему положительно нравились эти люди. Чем-то они ему напоминали его племя, то и дело нагоняя ностальгические воспоминания. Которыми он потом делился со своими новыми друзьями.

На следующее утро они добрались до селения Канахов. На удивление Шанго, ожидавшего увидеть маленькую деревню, оно оказалось довольно большим. Более двух сотен приземистых, немного утопленных в землю домов, были окружены высоким частоколом. Дома топились не вчерную — у каждого была труба, и в настоящее время почти над всеми из них вился гостеприимный дымок. Вспомнив слова киммерийцев о том, что подобных поселений у них несколько, чернокожий резко пересмотрел свои представления о численности этого северного народа.

Их процессия добралась примерно до средины селения, где располагалась маленькая площадь. К этому времени они уже окружены небольшой толпой. Не было никаких бурных проявлений чувств, однако шум все же поднялся немалый. Через некоторое время к ним даже присоединились старейшины клана. Шанго так и не узнал, какова была цель этой охоты, раз уж к ней выказывался такой большой интерес. Люди осматривали принесенную добычу и, несмотря на то, что и малой части сказанных слов он не понял, видно было, что все очень довольны. На его тихий вопрос, обращенный к Дьюрнаху, тот лишь ответил улыбаясь:

— Обычай такой. Потом расскажу.

Празднество на площади продолжалось довольно длительное время, и, в конце концов, Шанго, который ничего в происходящем не понимал, заскучал. Однако это умеренное веселье было внезапно прервано, когда в толпу ворвался черноволосый подросток и начал проталкиваться сквозь нее. Пробившись к старейшинам, он что-то громко заговорил, иногда сопровождая речь резкими жестами рук. Видно было, что он взмок от пота, запыхался, по всей вероятности от долгого бега. Лица взрослых сначала стали серьезными, а потом на некоторых из них появились следы плохо сдерживаемого гнева. Толпа заволновалась, кто-то закричал.

— Кто это? Что случилось? — спросил Шанго Дьюрнаха.

— Это

Конан, сын Ниала. Он говорит, что на одну из семей из тех, что живут отдельно, напали. Всех убили. Убит так же один из туиров. По его словам это сделал какой-то чужеземец.

— Чужеземец? Ты можешь попросить его описать?

— Тебе действительно это нужно знать?

— Да!

— Ну что же, попробую. Надеюсь, нам не прикажут убираться прочь.

Туног выступил вперед и Шанго последовал за ним. На них тут же посмотрело множество суровых глаз и лица Канахов не предвещали ничего хорошего. Дьюрнах задал несколько вопросов на своем языке и угрюмый мальчишка начал ему что-то многословно отвечать. Слова Конана Дьюрнах тут же переводил. Подозрения чернокожего воина, к его чрезвычайному неудовольствию, начали оправдываться. Из описания он тут же узнал одного из тех, с кем был в тот памятный вечер в Бельверуской таверне. Зачем тот человек обагрил свои руки кровью киммерийцев, которые ему ничего плохого не сделали, Шанго не знал, однако примерный план действий, исходя из сложившихся сейчас обстоятельств, составил.

— Дьюрнах, помнишь, я говорил тебе о пророчестве? — спросил он.

— Да, конечно.

— Расскажи этим людям о нем.

Его друг исполнил его просьбу, не совсем понимая, зачем это нужно. Этого, видимо, не понимали и Канахи. Они недоуменно переводили взгляды с Тунога на чернокожего воина и обратно. Когда Дьюрнах закончил Шанго добавил:

— А теперь скажи, что об этом убийце говорилось в моем пророчестве! Скажи, что я знаю, куда он идет! Знаю где его искать! Скажи еще, что в пророчестве сказано о том, что только я могу его остановить!

Глава XVIII

Нинус тяжело вздохнул и, утерев пот со лба, подошел к самому краю скалы, обрывающейся вниз двухсотярдовой пропастью. Вот и Киммерию уже видно.

Палач почти преодолел кряжи Киммерийских гор, состоящие из снега, камня и льда, что отделяли северные страны от южных королевств. Оставалось пересечь долину, и невысокую горную гряду, и он окажется на Земле Муррохов.

Поправив заплечный мешок Нинус начал искать спуск. Проклятая лавина, сошедшая на торговый тракт в Киммерию, лишала его возможности двигаться проторенной дорогой. Пришлось искать другие пути. Лошадь сломала ногу два дня назад, оступившись на каменистой насыпи, чудом не придавив собой седока. Немедийцу ничего не оставалось делать, как прирезать скотину и продолжать путь пешком.

Приходилось следить буквально за каждым шагом. Снег надежно скрывал расщелины и острые камни, поэтому путь в милю он преодолел только за два часа.

С наслаждением, сбросив свою ношу, Нинус подошел к краю замерзшего водопада, застывшему фантастическими ледяными фигурами и причудливыми сосульками. Сверху всего этого великолепия стекала прозрачной пленкой вода. Немедиец набрал полную горсть и с наслаждением выпил, затем умылся. Набрал полную флягу воды сводящей зубы от каждого глотка.

«Проклятые горы» — глаза Нинуса искали подходящий путь из долины на ту сторону хребта. «Сначала наверх до того камня, потом правее до базальтового утеса, а дальше видно будет…»

Нинус развернул мешок и принялся копаться в нем, ища еду. Внезапно звук тихого стукнувшего камня заставил его схватиться за топор и обернуться.

Существа, подбирающиеся к нему, явно были в родстве с человеком, коренастые низкорослые фигуры, низко скошенные лбы и маленькие глазки. То ли в лапах, то ли в руках сучковатые дубины, кремниевые топоры и копья. Зверолюди были замотаны в какие то обрывки козьих шкур, именно они и позволили почти незамеченными подобраться так близко к человеку. Только случайность помешала подобраться вплотную.