Дар миротворца
Шрифт:
К счастью, два миротворца не собирались драться. Они говорили об Акафарте – мифической Мглистой Богине или Богине Мглы, существование которой в Сарпедоне воспринимали скептически. Сурок слушал внимательно, надеясь услышать нечто важное о таинственном покровителе Мелфая, но тщетно. Когда Маркос начал убеждать Мелфая покинуть Саламор, Сурок разочарованно вздохнул, уразумев, что уже не услышит ничего интересного.
«Дурак ты, Маркос. Я же говорил тебе. Легче убедить серого мага надеть рясу храмового послушника, чем отговорить Мелфая от дара некроманта».
Он
– Бесполезно, Маркос. Он сделал свой выбор. И сам приговорил себя к вечному падению в Чёрный Провал.
Сурок затаил дыхание. Всего в десяти шагах от него плавно проплыла тёмная женская фигура в зеленовато-чёрной мантии, сжимая в руке магический жезл бесцветного мага. Взгляд сарпедонца застыл. Мышцы напряглись в боевой готовности. Даже со спины он узнал лесную чародейку. Ту самую – коварную лесную нелюдь, учинившую переполох в лагере наёмников Спящей сельвы!
– Стой, Амарта! Не делай этого! Убийство ничего не изменит…
– Уйди, Маркос…
Пальцы непроизвольно натянули тетиву и вложили в охотничий самострел стрелу с белым оперением. Голова сарпедонца оставалась холодна, но в груди бушевало пламя.
«Чего же ты медлишь, Севрисфей?! Она же сейчас убьёт кого-нибудь из них! Стреляй!»
Сурок поднял самострел, прищурившись. Ему дважды доводилось стрелять в людей. Но в первый раз, это были одичалые разбойники, напавшие на обоз морфелонского войска, а во второй – жестокие варвары с севера, разорявшие сёла Унылой долины. И в том, и в другом случае, он стрелял в озверелую вооружённую толпу. Сейчас – костяной наконечник его стрелы смотрел в спину женщине, которой руководили скорее боль и отчаяние, чем злоба.
«Не обманывайся, Севрисфей. Она – не человек. Она одна из тех, кто осознанно отрёкся от своей человечности, впустив в свою душу и кровь тлетворную магию тьмы. Не человек она! Нелюдь!»
– Амарта… Амарта, прошу тебя…
«Маркосу её не остановить. Неужели ты до сих пор не убедился, насколько он слаб и жалок со своими миролюбивыми призывами?! Он сам нуждается в защите. И для того, что спасать таких как он, и взращивали тебя, воитель Сарпедона!»
Но как это сделать?.. Как выстрелить в женщину, которую миротворец, рискуя жизнью, пытается образумить?!
«Маркос наивен. Он нетвёрд в вере. И как глупец надеется, что может переубедить даймона красивыми словами. Устав же Сарпедона гласит: «Не пытайся состязаться в споре с нелюдью, ибо каждое слово её – ложь и обман. Бей первым, ибо ответить на её удар уже не успеешь».
А если она стоит к тебе спиной? Если она – женщина?
«Тем более бей, не раздумывая! Ни один рыцарь не признаёт законов чести в схватке с нелюдью! Она хуже даймонов, эта нелюдь, ибо говорит твоей же речью, предстаёт таким же человеком, как и ты, но внутри её – лишь жажда твоей крови, твоей плоти, твоей бессмертной души. Пожалеешь нелюдь – завтра будешь жалеть убитых ею соплеменников».
Дверь дома отворилась. Сурок заметил,
«Убей нелюдь!»
Привстав, Сурок дёрнул спусковой крючок самострела. Стрела с белоснежным оперением ударила в незащищённую спину чародейки – чётко под левую лопатку.
***
Марк мучительно простонал. Проклятье! Это же надо! В тот момент, когда Амарта уже опустила жезл, когда в глазах её в кои-то веки пробудились светлые огни… Будь ты проклят, Сурок!
Марк бросился к упавшей наземь чародейке, молясь, чтобы рана её не оказалась смертельной, как вдруг пронзительный крик Лейны заставил его обернуться.
– Эфа-а-ай!!!
В это было невозможно поверить. Эфай лежал на земле, а на спине его, под левой лопаткой, расплывалось красное пятно. В это же время Амарта, которая должна была тихо умирать от глубокой раны, привстала и, резко вырвав из своей спины стрелу, вскочила на ноги. Сурок, не успев перезарядить самострел, метнул в неё топорик, но чародейка ловко увернулась, и в ответ ударила длинной магической стрелой.
Силы Небесные, что происходит?!
– Маркос, нас предали!!! – крикнула в отчаяние Лейна и, бросив ему его меч, кинулась помогать Эфаю.
Лёгкий меч вольных стрелков пойман на лету – Марк мгновенно выхватил его из чехла, застыв в боевой стойке, готовый к схватке...
На чьей стороне?
Эльмика, выбежав из дома, долго не колебалась. Короткое заклинание, взмах магической трости – и на Амарту ринулся призрачный магический барс. Чародейка рассыпала её атаку взмахом левой руки, тотчас же ударив в ответ прозрачным потоком силы, свалившим серую магессу с ног.
– Не-е-кро-о-ози-о-о! – зловеще прошипели уста Мелфая.
Синий камень не издал ни вспышки, ни искры. Но в эту минуту Марк почувствовал, как невидимая нить потянула из Амарты что-то липкое, скользкое и горячее – будто часть души, облачившуюся плотью…
Некромантия! Неумелая, неуклюжая, но всё-таки некромантия! Дико, пронзительно закричав, Амарта крутанулась на месте, каким-то усилием сумев сотворить оглушающую молнию и обрушить её на голову Мелфая. Юный маг вскрикнул и зашатался. Из его носа хлынула кровь.
– Маркос! Маркос, что мне делать?! – крикнула Лейна, давя в себе постыдные слёзы отчаяния. Она кое-как успела перевязать рану Эфая и теперь ждала команды Марка.
«Что делать? Хотел бы я тоже это знать!»
Марк не знал, на чьей он стороне сейчас. Присяга миротворца подсказывала, что его сторона – «там, где вражда, сеять мир», – но встать между заклятыми врагами не так-то просто. Подобная ситуация в доме архивариуса Фабридия подарила Марку весьма печальный опыт.
– Во имя Спасителя! А-а-а-а!!! – неистово закричал послушник Ильмар, мигом узрев в Амарте лютого врага. Чародейка не стала тратить на него магические удары – ей оказалось достаточно щелчка пальцев, чтобы послушник неловко поскользнулся и упал, выронив свой смехотворный бронзовый меч.