Дар прощения
Шрифт:
– А какой-то убийца считает?
– Вы не ответили.
– Нет, я не считаю себя убийцей.
– Но разве не вы убили семерых человек?
– Я этого не помню.
– То есть, вы не отдавали отчет своим действиям?
– Как это?
– Вы не понимали, что делаете, когда убивали других людей? – он продолжал напирать, словно ожидая услышать мое чистосердечное признание.
– Я не помню, что кого-то убила.
– Вы не пытались сбежать?
– Нет.
– А кто-то другой
– Да.
– И что с ним случилось?
– Его застрелили, – вспомнив раздавшийся в тот момент выстрел, я зажмурилась.
– Вам стало лучше после лечения в психиатрической клинике?
– Я вышла из нее меньше трех часов назад. Трудно сказать, стало ли мне легче.
– Но сейчас вы находитесь в здравом сознании и светлой памяти, так сказать?
– Наверное, да. Откуда мне знать, я же не психиатр.
– Но вы врач, не так ли?
– Все верно. Я – хирург.
– Это объясняет точность, с которой вы убивали этих людей.
Он разложил передо мной снимки погибших участников игры.
– Точность? – удивилась я.
– Да. Все эти люди погибли от ножевого ранения в область печени. Специалист сообщил, что их смерть наступила из-за повреждения крупных артерий печени. В результате такой травмы человек умирает в течение десяти минут из-за обильного кровотечения. Вам это известно?
– Я знаю, что любое ранение печени чрезвычайно опасно для жизни.
– Как вы считаете, может ли человек, не обладающий глубокими познаниями в медицине, убить с подобной точностью?
– Откуда мне знать?
– Хочу знать ваше экспертное врачебное мнение.
– Думаю, что это возможно, если тщательно изучить строение органа.
– Скажите, Аделина, вы тщательно изучали органы человека во время учебы в медицинском университете?
– Да, но эта информация находится в свободном доступе. Ее можно узнать и без диплома врача.
– Последний вопрос. Как вам кажется, Аделина, врач должен использовать свои знания исключительно в благих целях?
– Конечно.
– Тогда как вы объясните то, что сделали с этими бедными людьми?
– Я этого не делала, – шепотом произнесла я, понимая, что он мне не верит.
– Жаль, что вам не хватает смелости признаться в содеянном. Но у вас еще будет шанс. В суде.
Захлопнув папку, он поднялся со стула и вышел из комнаты, оставив меня наедине с собственными мыслями.
Я уверена, что сидящие передо мной мужчины ничем не отличаются от того следователя.
– Вы состояли в одной интересной беседе вконтакте, – следователь бросает на стол целую стопку бумаг, – это распечатка всей переписки. Припоминаете такое?
– Да, а что? – я пробегаю взглядом по листам.
– А то, что вы рассказывали им о своей дипломной работе, – он тычет
– С чего вы это взяли? Они – такие же игроки, как и я. Мы месяцами общались обо всем на свете. – Меня злит, что они в очередной раз роются в моей жизни. Словно она всегда будет принадлежать им, а не мне.
– Мы не верим в подобные совпадения, Аделина, – говорит детектив, аккуратно собирая рассыпавшиеся по всему столу листы.
– Думаете, у организаторов подобной игры на выживание нет ресурсов, чтобы узнать обо мне все, что им нужно?
– А вам не кажется, что это может быть чем-то личным? – осторожно интересуется младший следователь. – Что, если вас выбрали не организаторы, а кто-то другой. Тот, кто им помогает. Тот, кто захотел вам навредить. Тот, кто сейчас присылает нам все эти письма, желая добраться до вас всеми возможными способами.
Я не нашлась, что ответить. До этого у полиции были совсем другие версии. И каждая из них непременно заводила их в тупик.
– Аделина, – начинает детектив, – мы не хотим требовать от вас чего-то невозможного, но было бы здорово, если бы вы рассказали нам об участниках этой беседы. С кем из них вы общались больше всего, а с кем не ладили. Возможно, кто-то из них проявлял к вам повышенное внимание, предлагал встретиться, но вы этого не хотели. Или, может, был кто-то особенно неприметный, кто всегда держался в тени. Подумайте, хорошо?
– Хорошо, – коротко отвечаю я, принимая из его рук распечатку переписки.
В течение следующих нескольких минут мы выписываем имена тех, кто постоянно участвовал в общении, и тех, кто в основном отмалчивался.
– Я ни с кем не конфликтовала.
– Это точно? – переспрашивает следователь, сверля меня сосредоточенным взглядом. – Подумайте еще раз.
– Я же сказала! – сама не замечаю, как срываюсь на крик.
– Спокойно, все в порядке, – успокаивает меня детектив и награждает осуждающим взглядом коллегу. – Продолжайте.
– Простите, – извиняюсь я, – не знаю, что еще сказать. Прошло три года, все эти люди остались в прошлом.
– Кто-то из них флиртовал с вами? – неожиданно в разговор встревает младший следователь.
– Я не уверена. Вряд ли. Скорее, нет.
– Это должен быть кто-то очень любезный, чересчур милый, обходительный.
– Настолько милый, что захотел моей смерти? – я едва сдерживаю смешок. – Какой-то абсурд.
– Расценивайте это как шанс сблизиться с вами при личной встрече.
– При личной встрече… – зацепившись за эту фразу, я начинаю судорожно листать переписку. – Вот! Девяносто третья страница.