Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо

Фрай Макс

— И очень хорошо, — откликнулся я. — У этого достойного человека есть ровно один недостаток, который временами превращает его в настоящее чудовище: он всегда соблюдает правила. Причем вне зависимости от того, насколько они ему самому нравятся. Недавно в столице случилась эпидемия Анавуайны…

— О, грешные Магистры! — заламывая руки, воскликнул призрак. — Какое ужасное несчастье!

— Она уже закончилась, — поспешно добавил я.

— Я знаю, — спокойно согласился призрак. — Просто всякий раз, вспоминая об этой беде, прихожу в смятение. Извините. Я и при жизни был излишне эмоционален.

Я невольно улыбнулся.

— Ничего

страшного, я и сам такой. Так вот, что касается читателя, которому вы не стали показываться. Его жена была среди заболевших. Такой могущественный колдун, как он, мог вылечить ее одним движением руки. И он, конечно же, вылечил. Только сперва провел полдня в очереди за специальным разрешением на применение запретных ступеней магии. И вовсе не потому, что боится наказания. Он, по-моему, вообще ни черта не боится. Просто так устроен. Выполнять правила для него почти так же важно, как дышать.

— А для вас?

— А мне жизненно необходимо время от времени нарушать правила. Так что вы в хорошей компании. Я не выдам вас своим коллегам из Тайного Сыска. Этот дом столь велик, что я вполне могу позволить себе еще одного квартиранта.

— Спасибо, — поблагодарил призрак. И, спохватившись, представился: — Вижу вас, как наяву. Счастлив назвать свое имя — Гюлли Ультеой. Простите. Я так давно не разговаривал с живыми людьми, что совершенно забыл о правилах хорошего тона.

— Это еще что, — невольно улыбнулся я. — Я ежедневно разговариваю с дюжинами живых людей, а о правилах хорошего тона тоже не вспомнил.

И, поспешно прикрыв глаза рукой, отбарабанил обязательную формулу первого приветствия. А представившись, признался:

— У меня в этом деле корыстный интерес, сэр Гюлли. Порой мне бывает не с кем поболтать по ночам. Все дрыхнут, как распоследние дураки. Составите мне компанию? Впрочем, это не условие. Нет так нет, все равно оставайтесь.

— Но я с удовольствием! — воскликнул призрак. — Конечно, нет лучшего способа коротать досуг, чем чтение. Однако даже самому увлеченному читателю время от времени следует делать перерыв, чтобы побеседовать с другими людьми. Особенно в моем положении. Нет ничего более полезного и поучительного для призрака, чем регулярные беседы с живыми. Помогает не утрачивать представление о реальности, которое, в свою очередь, совершенно необходимо для адекватного восприятия литературы.

— Особенно, если учесть, что за книжки тут остались, — проворчал я. — Не хотел бы я оказаться частью реальности, представление о которой они формируют! Впрочем, возможно, вы думаете иначе? Тогда прошу прощения за столь пренебрежительный отзыв.

— Кстати, вы так и не ответили на вопрос, что именно вас интересует, — напомнил Гюлли Ультеой. — Вдруг я смогу помочь. Все-таки я библиотекарь.

Но мне пока было не до чтения.

— Сперва расскажите, почему вы не перебрались в новое здание? Туда же почти все книги перевезли. Возможно, я чего-то не понимаю, а все-таки мне кажется, что в Мохнатом Доме оставили только старый хлам… Нет?

— Что касается зримой части библиотеки, — важно сказал призрак, — вы, конечно, отчасти правы. По крайней мере, я могу понять, почему вы пришли к такому выводу. Издания, по большей части, не слишком ценные, собрание выглядит бессистемным… Я бы даже сказал, хаотическим, хотя, на мой взгляд, это все же слишком резкое выражение, такими я стараюсь не злоупотреблять.

Надо же, какой деликатный.

— Но зримая часть библиотеки не моя забота, —

продолжил он. — Какое мне дело, куда и зачем ее перевезли, когда вся Незримая Библиотека по-прежнему тут.

— Незримая Библиотека?

— Совершенно верно. Когда-то Мохнатый Дом стали использовать как книгохранилище именно ради ее появления. В старину умели пользоваться наследием великих предков. Никогда не думал, что доживу до времен, когда торжествующее невежество возьмет управление ходом вещей в свои руки и книги будут вывезены из единственного здания в столице, где им гарантирована вечная жизнь… Я, впрочем, и не дожил. Что, к сожалению, не лишило меня возможности при этом присутствовать.

— Похоже, я — истинное дитя эпохи торжествующего невежества, — мрачно сказал я. — Впрочем, мне оно более-менее простительно, все-таки я иностранец. Поэтому не знаю, что такое Незримая Библиотека. И каким образом книгам может быть дарована вечная жизнь? И почему именно в Мохнатом Доме?

— Ответить на ваш последний вопрос проще всего; все остальное объяснится само собой, по ходу дела. Общеизвестно, что фундамент здания, в котором мы с вами сейчас находимся, был заложен еще при Халле Махуне Мохнатом. Хотя свое имя Мохнатый Дом, вопреки популярной в свое время гипотезе, все же получил не в его честь…

Я потупился, ощущая себя натуральным двоечником. «Общеизвестно», видите ли.

— …однако мало кто знает, что Его Величество Халла Махун лично принимал участие в закладке фундамента. Обычно он этого не делал, поскольку не был приучен получать наслаждение от строительных работ. И все же Мохнатый Дом стал одним из немногочисленных исключений. Почему? Ответ на этот вопрос до сих пор остается открытым. Белиграс Гугландский в своих «Записках о Королях» утверждал, что архитектор был личным другом Его Величества и не постеснялся попросить его заложить несколько камней. А Айонха Одноглазый Мудрец писал, будто Король просто шел мимо строительной площадки, не зная, как скоротать два часа, оставшиеся до назначенного любовного свидания, и ухватился за первую подвернувшуюся возможность занять себя делом. Но веских документальных подтверждений своей версии не предоставляют ни один, ни другой. Все это однако важно лишь для историков архитектуры. А для нас с вами имеет значение только факт: Его Величество Халла Махун собственноручно заложил несколько камней, и его поступок навсегда предопределил удивительные свойства всех построек, возводившихся на этом фундаменте.

— А построек было много? — спросил я. Не столько всерьез интересуясь их числом, сколько желая показать, что внимательно слушаю.

— Мохнатый Дом, насколько мне известно, пятый по счету. Но старый фундамент всегда сохраняли в неприкосновенности, поскольку знали, что плодами трудов Халлы Махуна Мохнатого следует дорожить. В первую очередь потому, что он единственный из наших Королей в полной мере обладал способностью даровать вечную жизнь одним своим прикосновением. Это получалось у него само собой, по наитию. Никто не мог заранее предсказать, какое из Королевских прикосновений окажется судьбоносным; известно лишь, что время от времени это случалось. Собственно, искусство знахарей, предоставляющих безнадежным пациентам возможность продолжить жизнь после смерти в качестве призрака, базируется именно на глубоком и всестороннем анализе деяний Халлы Махуна. Оказалось, что отсутствие врожденного таланта вполне возможно компенсировать прилежанием и, конечно, добрыми намерениями.