Дар великой любви, или Я не умею прощать
Шрифт:
Алекс сходил в кухню, принес пепельницу, прикурил две сигареты, одну передал мне и продолжил:
– Ну, что? Давай поразмышляем? Даже если допустить, что вы не знали друг о друге, искали-то все равно одно и то же.
– Алекс, – взмолилась я, совершенно сбитая с толку намеками и вопросами без ответов. – Я тебя прошу – скажи нормально. Я не понимаю, о чем речь, я действительно ничего не искала в Испании, кроме покоя и отдыха!
Он долго вглядывался в мое лицо, пытаясь, видимо, обнаружить там следы лжи, но, убедившись, что я в самом деле ничего не понимаю, вздохнул:
– Бриллианты,
– Что-о-о?!
– А вот что слышишь. Коллекция неплохих камней стоимостью… ну, не буду углубляться, уверен, ты не хуже моего знаешь.
Я почувствовала, как заболело сердце – в буквальном смысле заболело, словно его зацепили крючком. За всю совместную жизнь с Костей я понятия не имела о наличии у него коллекции бриллиантов. И дело не в том, что меня это как-то задело, нет. Дело в другом – об этом хорошо знали другие люди, а потому моя жизнь опять в опасности. Да, у меня другая фамилия, да, у меня новые документы. Но если тот, кто охотится за бриллиантами, знает о их существовании, то и о том, что я жива, тоже явно осведомлен. И это очень плохо…
Дело не в том, что меня можно шантажировать – я ничего не сделала и успею, если что, выехать из страны и скрыться во Франции. Дело в другом – меня могут просто убить. Убить, решив, как и Алекс, что я знаю, где находятся камни или что они вообще у меня. О черт…
– Если ты мне поможешь, я сделаю все, чтобы обезопасить тебя на всю жизнь, – услышала я и вздрогнула.
– Я ничем тебе не помогу. Не потому, что не хочу – я действительно ничего об этом не знаю, Алекс, – проговорила я тусклым голосом и опустила голову. – Поверь, если бы камни были у меня, я отдала бы их, не задумываясь, потому что хорошо знаю, как и чем мой муж зарабатывал свои деньги. Мне это противно. Но я не знаю, понимаешь? Не знаю…
Алекс встал с кровати и принялся расхаживать туда-сюда по небольшому пространству у балкона. Я чувствовала, что он мне не верит, но других аргументов у меня не было.
– Подумай, Мэри. Если бы ты была на месте твоего мужа, то куда спрятала бы камни?
– О, это зря. Логику Кости понять не мог никто – ее просто не было. Логичен он бывал только в двух моментах – за карточным столом и во время расправы с должниками, – невесело усмехнулась я. – Могу тебе кучу примеров привести… Уже то, что у него был элементарнейший код на сейфе, который смогла взломать даже я, говорит о полном отсутствии логики.
– Или о том, что он был невысокого мнения о твоих умственных способностях, – не удержался от колкости Алекс.
– Мне на это наплевать. Моих умственных способностей вполне хватило, чтобы заставить его нервничать и бояться.
– Это да, – одобрительно ухмыльнулся Алекс. – Ты крепко его встряхнула, насколько я понимаю.
– Ты о чем?
– О твоей книге, Мэри. Той самой, что вышла здесь. Ты там расписала много всего… за такое тебя пять раз убить мало.
– Да ты-то откуда знаешь? – поморщилась я. – Этой книги сто лет нет в продаже, все остатки тиража мой муженек уничтожил, когда купил издательство и убрал всех, кто был причастен к выходу.
– Ты забыла, что у Марго есть экземпляр. Ты сама его
Я на пару мгновений лишилась дара речи. Мне и в голову не приходило, что у Марго в самом деле есть книжка, оставленная мной после бегства из Барселоны. А уж что Господин Призрак ее читал… Н-да…
– И как?
– Признаться, одна из твоих последних книг понравилась мне больше. Но эту почитать было интересно с точки зрения обывателя. Всегда хочется попасть в тот мир, о котором не имеешь понятия. Как в замочную скважину подглядывать.
– Ты-то чего не видел в той скважине? – фыркнула я, не сдержавшись. – Сам-то не такой, что ли?
– Такой. Все равно интересно, – улыбнулся Алекс. – Но мы отвлеклись.
– Я сказала тебе все, что знала. Бриллиантов в глаза не видела и даже не знала, что они есть. Другой правды у меня нет.
– Выходит, твой муж не был таким уж дураком, раз не доверял тебе до конца.
– А я не говорила, что он дурак. И никогда его таковым не считала. Чтобы достичь того положения, что он имел, нужно иметь мозги и изворотливость, иначе убьют. – Я поежилась от холода и потянула на себя одеяло.
Алекс замолчал. Напряженная тишина в темной спальне сгущалась, обволакивая меня как паутиной, опутывая по рукам и ногам ужасом. Как теперь он поступит со мной? Ведь рассказал то, что явно не собирался. И заказчик… кто же его заказчик? Кто мог знать, что я жива? Кто мог знать об этих злосчастных бриллиантах, которых я в глаза не видела? Получается, что и Борисыч погиб из-за этих камней, хотя не факт. Дело вон прикрыли из-за отсутствия улик – это ж явный «заказ», потому и нет ничего… Когда я связала в голове все имеющиеся обрывки ниток в узелки, у меня вдруг возникло ощущение, что я в отличие от милиции прекрасно знаю, кто и за что убил чиновника Маркова. И его дела в мэрии тут вообще ни при чем. Но спросить у Алекса вряд ли решусь.
Алекс, по-прежнему молча, развернулся и вышел в кухню. Я услышала, как там щелкнула кнопка чайника, как металлом звякнула джезва о конфорку. Что ж, самое время попить кофейку. Я тоже поднялась и потянулась за халатом, небрежно брошенным на комод. Ухватив его за свисавший рукав, дернула к себе и зацепила статуэтку танцовщицы фламенко, и та, к моему ужасу, полетев на пол, разбилась вдребезги. Выругавшись, я включила свет, чтобы не наступить босой ногой на осколки, и остолбенела. Среди бело-черно-красных кусков фарфора блестели камни…
Я опустилась на пол и истерически захохотала. Вот теперь все сложилось в один рисунок – вот зачем Виктор унес все мои статуэтки! Он, а вернее – его отец, знал о существовании тайника с камнями, знал, что он собой представляет, но не мог предположить, как именно выглядит, а потому Витька и сгреб все, что нашел на полке в кухне, не удосужившись войти в спальню. Господи, как же все просто и глупо…
На звук моего голоса пришел Алекс и замер в дверном проеме, растерянно глядя на усыпанный осколками фарфора и бриллиантами пол. Мой смех плавно перешел в плач, я упала на прикроватный коврик и замолотила по нему руками. Это привело Алекса в чувство, он присел на корточки и попытался поднять меня.