Дар
Шрифт:
Я давил в себе бешенство. Неужели снова. Второй раз и так просто? И это среди сотни своих?
— Говори, что «только»? — рявкнул я на замявшегося офицера. Тот тоже сжал кулаки и поджал упрямо губы, а потом посмотрел мне в глаза, решаясь:
— Простите меня, вер Витар, но кажется Её Величество не хотела сопротивляться. Охранник сказал, что она сначала смотрела на этого мага под иллюзией в упор, тот выглядел, как один из офицеров разведки, а когда он схватил ее за руку, его личина спала. Но она даже не пыталась…
Мой Зверь взвыл, требуя вернуть свою пару, сходя с ума от тоски и непонимания. Он чувствовал направление,
На мне повис Ренар и другие офицеры. Перед глазами была пелена. Зверь рвался завладеть телом и разумом.
— Витар, НЕТ! Не делай этого! Остановись, ты всех погубишь и её не вернешь!
Звуки прорывались сквозь вой Зверя с которым я еле справлялся. Задавив усилием воли обезумевшего шерстяного паразита, выпрямился, тяжело дыша. И уже осмысленно посмотрел на лежащих и потирающих ушибленные места, брате и прочих помощниках.
— На кого полезли, коты драные? Без вас справлюсь, — недобро рявкнул, в душе понимая, что неправ.
Посмотрел на лагерь врага, выискивая палатку Храмовников. Что бы не произошло, я уверен, она не предала. Просто не верю в это, потому что Зверь чувствует, что любим. И я это знаю. А значит, всему есть причины.
— Брат?
— Отвали, Рен! Отчет о потерях и этих горе-охранников ко мне. Немедленно!
Мне на плечи набросили одежду. Я поспешил в глубь наших позиций, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то ещё. Получалось скверно. Но не дождетесь! Мы все равно поотрываем ваши хвосты.
Глава 23
Три силы
Перед любовью бессильны ужас и мрак смерти.
«Горлышко»
Илия
Я узнала его сразу. Это был тот самый маг, с кем нам пришлось столкнуться на перевале Трех Сердец и которому удалось тогда уйти. С моим даром в последнее время творилось что-то странное. И, видимо, благодаря этому, я и поняла, то что на крутящемся неподалеку варде иллюзия, да и не вард он вовсе. Смотрелось это странно, словно на лицо человека надето другое лицо — полупрозрачное и слегка колеблющееся, будто марево. И ещё я догадалась, что остальные этого просто не видят.
Наши глаза встретились, он перевел взгляд на болтающийся у меня на груди медальон и слегка кивнул. Дальше всё произошло быстро. Маг подошел и взял меня за руку, одновременно доставая блокирующий браслет. Я не сопротивлялась, но тут произошло непредвиденное — иллюзия личины, по неясной для меня причине, от соприкосновения со мною спала. Но маг не растерялся, мгновенно щелкнул браслетом на моём запястье и выхватив кинжал приставил к моей шее, ловко перехватив за плечи и прижав спиной к груди. Охрана не успела ничего сделать, ведь до этого мой похититель выглядел, как один из офицеров вардов и его попытка приблизиться не была чем-то из ряда вон. К нам подскочили ещё двое сообщников, выставив мечи и арбалеты. Угрожая мне оружием, наша группа беспрепятственно покинула позиции иссольцев. К тому же в этот самый момент вокруг уже кипел бой — явно спланированный отвлекающий маневр. Что ж, Его Святейшество на мою скромную
Мысли о Витаре царапали внутри горьким чувством вины. И предательского страха. За него, за себя да и за всех нас. Древняя, ну почему я? На кой мне вся эта великая честь и миссия? Я просто хотела покоя… У меня появилась цель — любовь, о которой я ещё недавно не смела и мечтать, считая, что мой удел лишь прятать свой дар и надеяться только выжить не рабой. Хотелось быть свободной. И что теперь?
А теперь я буду платить за ваши просчеты, чтобы спасти тех, кто дорог. Без излишнего пафоса и фанатизма. Просто потому, что без этого они все могут погибнуть, а у меня вроде как есть шанс. Наверное есть…
Болтаться перекинутой через плечо бегущего человека — ещё то удовольствие. Но я стиснула зубы и терпела молча, к тому же, если в таком положении пытаться говорить, то на очередной кочке, можно и без языка остаться, банально его прикусив, если не откусив вовсе. А в мои планы такое членовредительство как-то не входило. От тряски и упирающегося куда-то в район солнечного сплетения плеча, нещадно мутило. Когда я уже мстительно подумала, что сейчас содержимое моего многострадального желудка окажется на спине мерзавца, меня неожиданно поставили на ноги и даже довольно вежливо придержали, чтобы не свалилась в обморок, от столь резких маневров в пространстве. Мне хотелось сказать многое, но сил хватало лишь на то, чтобы дышать, судорожно хватая галлонами воздух и пытаться избавиться от черных мушек перед глазами. Что-то я ослабла в последнее время. Ничего, выкарабкаюсь. Ну, я надеюсь.
— Идемте, Ваше Величество, — мой титул был произнесен с явной издевкой. Я окатила мага презрением, на что он только хмыкнул. Ещё бы, думаю они вообще не надеялись, что я пойду на такую глупость.
Да я бы и не пошла…
— Надеюсь, тан, теперь я смогу убедиться, что с моими родными всё в порядке? Или обещания Его Святейшества — это лишь слова? Ваш покойный предшественник был весьма нелюбезен, что дает мне вполне обоснованное право на сомнение, — произнесла я, следую за моим очередным пленителем.
— Меритин был знатным идиотом, но, к сожалению, весьма умелым магом, — вполне беззлобно усмехнулся маг. — Да и планы у Его Святейшества поменялись, к тому же он весьма ценит послушание. И раз у вас хватило ума внять голосу рассудка и вернуться, стало быть и методы воздействия на вас не будут…хм, столь радикальными. Так что, шевелитесь, уважаемая вера, пока Верховный прелат пребывает в хорошем расположении духа. — мужчина бросил на меня взгляд, как бы оценивая произведенный эффект от своих слов. — Кстати, а чем этот неудачник Меритин вам угрожал?
Мы уже шли по территории лагеря. Шум битвы остался где-то за спиной. Я специально не поворачивалась, чтобы сохранять хладнокровие. Удивляло равнодушие на лицах воинов, что попадались навстречу. Словно и не идет рядом сражение. У меня на душе и без того скреблись когтями стада диких миридий. Отголоски боли моего варда пришли по нашей связи, заставляя внутренне завывать, но прятаться, ставя барьер, дабы не сорваться раньше времени. А так хотелось малодушно всё бросить…
На колкости мага обращать внимание я себе запретила. Пусть потешается, пока может.