Даргер и Довесок
Шрифт:
— C'est magnifique, — сказал Даргер. — Mais се n'est pas la guerre [51] .
Довесок стиснул поводья.
— Обри, дорогой друг, я безмерно уважаю и восхищаюсь тобой, но сейчас не время тешиться культурными отсылками.
— Самое худшее еще впереди, — заметила Хитрая Лиса. — Ждите.
Ее слова оказались пророческими. Машины добрались до илистого грунта на полпути между армиями и застряли. Одно из дробящих колес вильнуло в сторону, чтобы не врезаться в паука, потеряло управление и медленно завалилось набок.
51
«Это
— Да что происходит?! — воскликнул Даргер.
— Ночью вражеские саперы перенаправили пару-тройку ручьев, что было весьма разумно. Конечно, в высокой траве вода не заметна, но земля напиталась влагой, и перебраться через тот участок теперь не проще, чем через болото.
— Вы знали об этом?
— Я на это рассчитывала.
Экскаватор Белой Бури увяз в грязи и больше не двигался.
— О боже! — простонал Даргер и повернулся к Довеску. — Дружище, я... я не вправе...
— Ни слова больше, — оборвал его Довесок и обратился к своему горному скакуну: — Лютик, готов к опасной переделке?
— Хоххх дасс!
Довесок не мешкая подскакал к главкому Мощному Локомотиву и отсалютовал.
— Господин! Запрашиваю разрешение спасти главарха Белую Бурю.
Главком Мощный Локомотив опустил бинокль. Мелькнувшее на его лице облегчение тут же поглотила угрюмая решимость.
— Разрешаю, — коротко кивнул он.
Мгновение спустя Довесок уже мчался в самое пекло сражения и ругал себя на чем свет стоит.
На полпути к завязшим в грязи машинам Довесок понял, что Огненная Орхидея скачет следом. Он послал жеребца чуть правее, чтобы она поравнялась с ним, и прокричал:
— Какого черта ты тут забыла?
— Если мой муж собрался спасать какую-то непонятную потаскуху, я хочу быть рядом. Чтобы убедиться, что ничего не случится.
— Ненормальная! Мы на поле битвы! Нас обстреливают! — Последняя фраза вырвалась у Довеска после того, как пушечное ядро просвистело в считаных футах от его головы.
— Да, ты прав. Как романтично!
Довесок еще ни разу не видел, чтобы волосы Огненной Орхидеи горели так ярко. Казалось, от них запылала вся равнина. Еще ниже пригнувшись к шее Лютика, он попытался сосредоточиться не на опасности ситуации, а на том, как добраться до Белой Бури. Чем быстрее они выпутаются из этой передряги, тем лучше.
Прошел не то миг, не то вечность, прежде чем они нагнали разгромленную дивизию Саперов и Археологов. В самой гуще искореженного металла Белая Буря выкрикивала приказы с крыши неподвижного экскаватора. Под ее руководством экипажи уцелевших машин — в основном пауков — извлекали из обломков всех, кого могли достать, и отступали.
Вокруг по-прежнему взрывались пушечные ядра.
Довесок наконец пробился к экскаватору. Когда он уже хотел предложить Белой Буре путь к спасению, Огненная Орхидея втиснула между ними свою
— Держи руку! — прокричала она.
Напоследок оглянувшись по сторонам и убедившись, что больше ничего сделать нельзя, Белая Буря позволила Огненной Орхидее перетянуть себя в седло. Они помчались обратно к Бессмертным.
Довесок задержался лишь за тем, чтобы вздернуть оглушенного солдата из обломков дробящего колеса к себе за спину, и поскакал за Огненной Орхидеей.
Когда они догнали армию, Бессмертные отступали по всему фронту.
Довесок ссадил спасенного солдата, и к тому сразу подскочил доктор. Огненная Орхидея помогла Белой Буре слезть с лошади и поспешила затеряться среди Песьей Своры, хотя для такой женщины, как она, это было весьма не просто.
— Мои машины! — в бешенстве закричала Белая Буря на Мощного Локомотива. — Вы уничтожили мои машины!
Не подумав, она занесла кулак и наверняка врезала бы главкому, если бы Довесок не успел вовремя соскочить с коня, перехватить ее со спины и прошептать на ухо:
— Главарх, подумайте о последствиях.
Белая Буря вырвалась из его хватки, повернулась спиной к Мощному Локомотиву и размашисто зашагала к остаткам своей дивизии.
Главком проводил ее печальным взглядом и вернулся вниманием к полю битвы.
С дальнего края поймы снова наступали вражеские армии. Правда, медленно и неуверенно. Довесок подошел к Песьей Своре.
— Что я пропустил?
Даргер открыл было рот, чтобы ответить, но его опередила Хитрая Лиса:
— Это расплата за десятилетия ненависти и предательств. В трудную минуту два государства не способны действовать сообща. Воспоминания о былых злодеяниях чересчур горькие. Обе армии пустились за нами в погоню, но с опаской. Одним глазом предположительные союзники наблюдают друг за другом — вот почему между ними так и снуют разведчики. Отсюда хорошо видно, как каждая армия пытается отстать. Чтобы миновать рукотворное болото, им придется сомкнуть ряды — незатопленный участок невелик. Но они не осмеливаются. Одна армия колеблется, другая смещается в сторону. Продвижение вперед замедляется и сходит на нет. Союзники разворачиваются друг к другу. И... и...
Вражеские солдаты бросились друг на друга, армии смешались, началась резня.
— О, как же долго я ждала этот день! — рассмеялась Хитрая Лиса. — Это даже лучше, чем... и сравнить-то не с чем. Лучше, чем слава, деньги, повышение по службе, самый прекрасный час осени, первый день весны после длинной суровой зимы. Лучше, чем еда, питье и дыхание для умирающей. Посмотрите, они гибнут сотнями! Это самый счастливый день в моей жизни!
— Вы с самого начала задумали уничтожить машины Белой Бури, верно? — спросил Довесок.
— Разумеется. Отступление должно выглядеть правдоподобным. Наши враги не дураки. Надо было дать им понять, что мы прикладываем все силы, чтобы выдать ложное отступление за настоящее, иначе они никогда бы на это не клюнули. Заодно я разобралась с Мощным Локомотивом. Он повел себя смело и безрассудно, рискнул всем, но ему не хватит ума убедить Тайного Императора в том, что это был запланированный поступок. Мой заместитель — вот самое большее, на что он может теперь надеяться, да и то если Тайный Император прислушается к моим мольбам.