Даргер и Довесок

Суэнвик Майкл

— Слишком хорошо. Интересно, что задумала главком.

Две ночи спустя Довесок отправился в самое сердце Юга. 

* * *

Давно уже начался комендантский час, и улицы, по которым он шагал с Огненной Орхидеей, были темными и пустынными. Ужасный Надоеда топал впереди и освещал дорогу шестом с перегонным кубом, у горлышка которого трепетало желтое пла­мя. Огненная Орхидея облачилась в длинный чер­ный плащ, но накинула капюшон не для того, что­бы спрятать свои особенные волосы, а для

пущего драматизма.

— Объясни как следует, что за таинственное письмо ты получила, — попросил Довесок.

— Это было самое обычное таинственное пись­мо. Но вместе с ним передали дорогой опал, и я от­неслась к письму всерьез. В нем говорится, что ты должен явиться один, в полночь, в некий дом в пло­хом районе, чтобы узнать кое-что важное. Это все.

— Но ты со мной, то есть я не один.

— Жены не считаются. Все это знают.

— А как же Ужасный Надоеда?

— Сегодня он просто слуга. К тому же ему по­ра учиться смелости и хитрости.

Они подошли к военному контрольно-пропуск­ному пункту, и из темноты, завидев нарушителей, вынырнули солдаты. Впрочем, как только факел ос­ветил лица Огненной Орхидеи и знаменитого Во­инствующего Пса, они отступили, благоговейно и почтительно перешептываясь.

— Что сталось с опалом? — спросил Довесок, когда их снова поглотило ночное безмолвие.

— Он в надежном месте, не волнуйся.

Огненная Орхидея остановилась на перекрестке.

Ужасный Надоеда поднял перегонный куб повыше, чтобы она смогла прочитать названия улиц, а потом опустил пониже, чтобы она сверилась с картой.

— Туда.

Они свернули на боковую улицу и стали отсчи­тывать двери, пока Огненная Орхидея, спрятав кар­ту, не указала на одну из них.

Довесок мягко отодвинул мальчишку в сторону и жестом показал Огненной Орхидее встать напротив.

Затем постучал.

За дверью послышалось тихое шарканье, будто два человека изготовились с обеих сторон от входа, но услышал это только Довесок — человеческое ухо столь слабые звуки не улавливало.

Других подсказок ему не требовалось.

— Заходи, — раздался мужской голос. Дверь не открылась.

Довесок поднял шест Ужасного Надоеды повы­ше, чтобы осветить внутреннюю часть дома, когда Дверь распахнется.

— У вас заперто? — спросил он небрежно.

— Нет. Заходи.

Довесок неслышно сжал трость и вскинул ее, как бейсбольную биту.

— Мне прислали письмо, — сказал он. — Это то место?

— Да, оно самое. Заходи. — В голосе незнакомца чувствовалось напряжение. Довесок кивнул Огнен­ной Орхидее, и та потянулась к дверной защелке.

Как только защелка откинулась, он что есть мо­чи пнул дверь. С приятным треском она врезалась в стоящего позади человека, раздался крик боли. С громким хрустом Довесок обрушил трость на череп мужчины, ослепленного фонарем и щурив­шегося слева от входа.

Отвесив челюсть,

незнакомец повалился на­взничь. По полу звякнул кинжал.

Что-то легонько чиркнуло Довеска по затылку. Он обернулся и понял, что высунувшаяся из-за две­ри женщина пытается оглушить его дубинкой. И ей бы это удалось, если бы не Огненная Орхидея, которая бросилась прямо на нее и отшвырнула на­зад.

Довесок только и успел разглядеть, как по горлу женщины чиркнул нож.

Огненная Орхидея нагнулась осмотреть тела.

— Моя мертва, но твой еще дышит, — заключила она и немного погодя добавила. — Опалов больше нет. Жаль. Один нож, одна дубинка, у парня пистолет в кармане. Ничего стоящего.

Довесок повернулся к Ужасному Надоеде — по­смотреть, как тот справляется с неожиданной вспышкой насилия. Глаза мальчишки были размером с блюдце, но скорее от восторга, чем от страха. До­весок решил, что все идет как нельзя лучше, учиты­вая, из какой семьи происходил Ужасный Надоеда.

Огненная Орхидея выпрямилась и ласково по­чесала Довеска под подбородком.

— Ты спас мне жизнь. О, малыш, сегодня ночью ты утонешь в море горячего секса. Ужасный Надо­еда, не слушай.

— Конечно, тетушка Огненная Орхидея.

— Строго говоря, жизнь спасла мне ты.

— Не важно. Как только мы останемся наедине, кое-кто проделает массу грязных штучек с телом кое-кого другого. Ужасный Надоеда, это тоже не слушай.

— Хорошо, — отозвался тот и вдруг добавил. — Женщина светится.

Довесок и Огненная Орхидея одновременно проследили взглядом за его пальцем.

— Убери-ка куб подальше, — велел Довесок. — Чтобы было не так светло.

Комната погрузилась в темноту. Ото лбов муж­чины и его спутницы исходил слабый свет.

— Татуировки! — воскликнула Огненная Орхи­дея. — Те, что светятся в темноте и не видны днем. Эти люди — члены тайного общества.

— Тайного общества какого рода? — поинтере­совался Довесок.

Огненная Орхидея пожала плечами.

— Никакого, самого обычного. Клятвы на кро­ви, убийства, жуткие церемонии, все в таком духе.

— Татуировка — символ севера, — сказал Ужас­ный Надоеда. — Стороны света, я имею в виду.

— Но также и города, — заметил Довесок. — Хотя, что уж там, мы и так это знали.

* * *

Той же ночью, сдержав данные обещания, Ог­ненная Орхидея сказала Довеску:

— Я тут поболтала с главживом Белой Бурей. Она говорит, что Тайному Императору не терпит­ся двинуться к Северу.

— Я тоже слышал что-то похожее. Она не ска­зала когда?

— Нет. Но думаю, что скоро. Она сказала, что Тайный Император не хочет ждать завоевания все­го Китая еще год. Это ее беспокоит. Чтобы взять Север с нашей нынешней армией, потребуется чу­до. Хитрая Лиса, конечно, великий главком, но чудес творить не умеет.