Дари Ласо

Ховская Ана

– Что-то мне жарко. Нам в сок ничего не подлили?– улыбка получилась фальшивой, я это и сама прекрасно понимала.

Лада, не поднимая головы, мельком посмотрела на балкон и, вновь вернувшись ко мне, играя бровями, лукаво улыбнулась:

– Интересно, что они тут делают?

– Не знаю. Это не запрещено. А может, потому что они все организаторы бала,– размышляла Лю Мин, тоже обратившая внимание на балкон (а мы ведь так и не сказали ей, кого встретили в Фекете).– Кстати, у Босгордов два сына, которые еще не в браке. Но одному еще и двадцати одного нет, а второму

двадцать семь.

– Кому?– насторожилась я.

– Кто из них старший? Надеюсь, не тот бесенок, который взглядом ни одной юбки не пропускает?– скривилась Лада, продолжив осторожно наблюдать за хомони на балконе.

– Тот, что ниже, кажется, Ликрос Босгорд – младший. Такой красавчик,– вздохнула Лю Мин, будто давно влюблена в него.

– Откуда ты знаешь?– взволнованно спросила я.

Лада хитро прищурилась, понимая мою заинтересованность в этом вопросе, и поддержала:

– Да, откуда?

– Стояла рядом с родителями, когда они с семьей Кааф обсуждали семью Босгордов. Только вот не поняла, почему у нори Босгорд две фамильных печати?– недоуменно пожала плечами Лю Мин и многозначительно посмотрела мне за спину.

Лада тут же непринужденно взяла меня за руку и повернула в обратную сторону. Когда я посмотрела в том же направлении, то недалеко от нас увидела несколько семей хомони и среди них ту, о которой мы и говорили. Она стояла с другими женщинами хомони и всем своим видом будто заявляла о своем высоком положении. Я не видела лица Кхелан Босгорд, но и со спины разглядела, насколько это красивая женщина. Ее потрясающее золотое платье было расшито сверкающими камешками, пышный подол стелился по белоснежному глянцевому полу. Она была стройной и высокой, иссиня-черные волосы уложены в высокую прическу, открывая изящную шею. Плечи и руки обнажены, гордо являя всем фамильные печати, слегка присыпанные золотой пудрой. Осанка и движения нисколько не указывали на то, что ей далеко за пятьдесят.

– К ней даже подойти страшно,– прошептала я, вспоминая, что хотела узнать, какие родители у Макрона: ничего общего с Лодаро. Рядом с такой особой засомневаешься даже в том, насколько ты правильно дышишь.

Я отвернулась и посмотрела на свое отражение в окне: никогда еще так не переживала за то, что о моей внешности подумают другие, но сейчас хотелось быть уверенной в своей привлекательности, что выгляжу, как подобает и соответствую самым высоким требованиям любой семьи… что нравлюсь ему…

Взгляд снова скользнул к балкону: Макрон все еще находился там и теперь уже, несомненно, смотрел на меня. Я смущенно отвернулась, понимая, что опять нарушаю приличия, но не могла ничего с собой поделать. Хотелось думать, что Макрон не зря прибыл на бал. Что он искал меня! Это, конечно, недостижимая мечта, но она такая сладкая, что невозможно от нее отказаться. И сердце каждый раз замирает, когда в мыслях проскакивает: «А вдруг…»

–…печать на каждом плече… Они неодинаковые. Такое может быть?– услышала я от Лю Мин, когда вернулась к девчонкам: они все еще обсуждали Кхелан Босгорд.

– И ты еще называешь себя отличницей?– усмехнулась Лада.

– Я

тоже не помню,– со стыдом призналась я и оглянулась, чтобы рассмотреть овальные печати на плечах этой высокородной хомони. Но она стояла к нам спиной, и я видела лишь часть серебристых линий на обеих руках и то нечетко из-за золотой пудры.

– Добрый день, нори и хорды!– неожиданно прозвучал громкий женский голос откуда-то сверху.– Я Сандая Коен Жадайн – распорядитель бала.

Музыка стихла. Все обратили взгляды на главный балкон. В его центре стояла высокая блондинка в длинном черном платье с пышными бантами на плечах. В черных длинных перчатках в сеточку она держала визор.

– Рада приветствовать вас на ежегодном балу невест и особенно юных дебютанток,– она радушно улыбнулась, а затем посмотрела на хомони, который стоял рядом.– Представляю вам учредителя бала – Нулана Бюен Сакатр Гарба – члена высшего совета и главнокомандующего военным флотом альянса, которому мы и обязаны великолепием приемного зала и парка, а также подарками для наших прелестниц, которые будут вручены по окончании бала при выходе.

Рядом с блондинкой стоял хомони, одетый в черный форменный пиджак с гербом рода на лацкане и с наградными знаками на плечах, и вежливо улыбался. А его светящиеся огненно-алым глаза внушали беспокойство.

– Позвольте поприветствовать вас, юные дебютантки, и, конечно же, вас – родители обеих сторон,– глубоким гортанным голосом произнес Нулан Гарб.– Я вижу в зале невероятно красивых девушек. Надеюсь, что семьям женихов повезет с выбором так же, как когда-то повезло мне,– тут он тепло кивнул женщине – хомони, стоящей за его плечом, вероятно, своей жене и продолжил:– Разрешите открыть бал и давайте же познакомимся с девушками!

Зал взорвался аплодисментами. Я же снова украдкой посмотрела в ту сторону балкона, где стоял Макрон. Его там уже не было. А потом мой браслет, врученный при входе в приемный зал, слегка засветился, как и у девчонок. Это отвлекло меня вспышкой волнения.

– Итак, девушки, прошу вас обратить внимание на ваши браслеты, которые укажут очередь для выхода на подиум,– вновь вступила блондинка.– Ждем первую дебютантку, прошу…

В зале снова послышалась музыка. Все опустили головы и стали продвигаться к подиуму в другом конце помещения. Кто-то наоборот занял место у стен, чтобы не толпиться вместе со всеми.

Я нашла глазами родителей и мягко улыбнулась маме. Она выглядела спокойной, может быть, поняла, что не все так страшно, как казалось.

– До нас еще далеко,– заметила Лада, взглянув на свой браслет, а потом и на мой.

– А мне скоро,– взволнованно проговорила Лю Мин и поправила колье.– О-о, Кхелан Босгорд уже у подиума. Она точно хочет устроить брак сына.– Кстати, Лада, что там с печатями? Ты не договорила…

Мне стало грустно и досадно от одной мысли, что семья Босгордов может выбрать невесту из гамони или хемани. Но я утешила себя тем, что мы с Макроном и не были знакомы, а мое отношение к нему не означало взаимности. Выбор очевиден – Пауло. На душе стало как-то пусто.